Книга 2. Одиссей покидает Итаку - [170]

Лейтенант в форме НКВД чересчур внимательно принялся изучать документы Маркова и Воронцова, чем вызвал раздраженный генеральский окрик:

– Вас что, не предупредили? Или до сих пор от бериевских привычек не избавились? Открывайте! На фронт вам всем пора, опухли тут от безделья. Ротами командовать некому, а они впятером ворота сторожат! Вон, гляди, морда в окне не помещается…

Воронцов, не сдержавшись, расхохотался. Действительно, круглая и конопатая физиономия выглянувшего на шум часового раза в полтора превышала размеры обычного человеческого лица. Да и внезапный переход от берестинской интеллигентной манеры к начальственной грубости Маркова тоже его позабавил.

Но желаемый эффект был достигнут. Створки ворот распахнулись. Берестин уже захлопнул дверцу, как из глубины башни возник еще один чин кремлевской охраны, с двумя шпалами на петлицах и рыхло-серым лицом человека, лишь изредка бывающего на свежем воздухе. Можно было предположить, что вся его жизнь протекает в недрах подвалов и казематов. Возможно, так оно и было.

– Попугаев, вы что? – закричал подземный обитатель, даже крик которого был странно похож на шепот. – Грузовики не пропускать!

– Тьфу! Еще и Попугаев! – изумился Берестин. – Придумают же!

Он оглянулся. Колонна запыленных пятитонок, в которой вместе с ним прибыл передовой отряд дивизии Ямщикова, вытянулась на добрую сотню метров и, естественно, перепугала охранителя.

Берестин мог бы позвонить коменданту Кремля, самому Сталину, недоразумение разрешилось бы в минуту, однако не он, а Марков со дня своего ареста ненавидел подобный тип сотрудников НКВД спокойной и презрительной ненавистью, и не потому, что лично ему они причинили массу неприятностей, а в принципе – как особую породу безмерно жестоких и абсолютно безнравственных существ. И не упускал случая поставить любого из них на подобающее место.

– Ты что себе позволяешь? Ты как стоишь перед генералом армии? А ну, смирно! – на последних словах голос у него даже зазвенел от сдерживаемой ярости. Он взмахнул зажатой в кулаке перчаткой, и через несколько секунд бойцы с первой машины с автоматами на изготовку окружили и обезоружили охрану ворот.

– Репетиция государственного переворота? – поинтересовался Воронцов, когда Берестин отдал комбату все необходимые распоряжения и пошел в караулку к телефону.

– Но ты же хочешь спокойно вернуться домой? – ответил Алексей вопросом на вопрос. – Зачем вводить товарища Сталина в искушение? Тем более, что армейская охрана не в пример надежнее. Когда подойдет вся дивизия, всякие недоразумения будут исключены… – Берестин сделал жест, предлагающий Воронцову замолчать, потому что на том конце провода подняли трубку. – Кто? Пригласите товарища Сталина. Марков. Не поняли? Повторяю: Мар-ков… Я вас приветствую, товарищ Сталин. Так точно, прибыл. Через пять минут. Хорошо. Да, кстати, скажи там, кому надо, что охрану Кремля я беру на себя. Чтоб сдуру оружием махать не начали, а то мои орлы шутить не обучены. Нет, серьезно. Со мной пока батальон, а дивизия подтянется в течение суток. А этих на фронт, разумеется… Ладно, придем и все обсудим… С кем? Тогда и увидишь.

Берестин опустил трубку на рычаги.

– Вождь нас ждет. Заинтригованы. Так что готовься предстать.

Подозвав к себе комбата, который, казалось, только и делал, что регулярно захватывал правительственные здания, так он был деловит и спокоен.

– Направьте по взводу к каждым воротам. Свои КП развернете в Спасской башне. Временно назначаю вас комендантом. Конфликтов с бывшими сотрудниками не допускать. Со спецификой службы вас ознакомят. Ничьих указаний, кроме моих, причем отданных лично, не выполнять. У меня все. Действуйте.

Берестин подождал, пока последний грузовик въехал внутрь и ворота вновь закрылись.

– С этим порядок. Трогай… – скомандовал он водителю.

– А если твоему майору «сам» что-нибудь прикажет? – спросил Воронцов.

– Я же сказал – ничьих. Что ж, думаешь, я не знаю, кому что говорю? Для справки – майор Терешин у Маркова адъютантом был. Когда Маркова посадили, его из партии исключили и со службы выгнали. Почему не арестовали, как пособника врага народа, сказать затрудняюсь. Война началась – он в газете мою фотографию увидел и письмо прислал… Вряд ли он Сталина слушать станет… Обидчивый и хорошо соображает.

…Новиков принял их в своей комнате отдыха, оформленной так, чтобы как можно больше соответствовать стилю просвещенного лидера воюющей державы. Мебель, ковры и драпировки светлых пастельных тонов разительно контрастировали с оставленным в неприкосновенности интерьером рабочего кабинета.

А о том, что хозяин этого помещения не только отдыхает здесь, но и государственно мыслит, говорили стеллажи с военно-историческими трудами им же уничтоженных авторов, справочниками по иностранным армиям и флотам, карты всех существующих и еще только могущих возникнуть театров военных действий.

После взаимных приветствий, удивленных возгласов и иных, принятых в кругу друзей выражений эмоций Воронцов, осмотрев комнату, повернулся к Новикову.

– Знаешь, Андрей, чего здесь не хватает? Хорошего компьютера с программой «Война на Востоке». Видел я такую игрушку в Нью-Орлеане. Там как раз наш случай предусмотрен. Записаны все данные о Красной и немецкой армиях, вся тактика и стратегия и еще уйма всего. Компьютер играет за русских, а хозяин за немцев. Цель игры – взять Москву. Для достоверности на дисплей проецируются карты, хроника, звуковое сопровождение. Роскошная забава. Там даже сводки погоды заложены подлинные. Вот бы ее тебе… Как это мне в голову не пришло? Сидели бы и гоняли варианты…