Книга 1. Том 1. Шут и Некромантка - [15]

— Что, насмотрелся уже на женские прелести? — хохотнул мой знакомец «монгол», махнув рукой в сторону ведущей на второй этаж лестницы.

Я молча кивнул.

— Да, подружка твоя хороша, — продолжил он. — Я тоже не прочь…

— Жена, — отрывисто бросил я, вовремя прервав его реплику. — Не подружка, а жена.

Хорошо, что Мирэ этого не слышит, не то непременно огрела бы меня каким-нибудь табуретом по башке. Но я, похоже, верно учуял, откуда ветер дует. Надеюсь, и в местных порядках не ошибся.

— А, извини, — поднял раскрытые ладони «монгол». — Не знал, не понял вчера.

— Теперь знаешь, — констатировал я. — Играем?

Я мысленно вздохнул с облегчением. Всё верно, я угадал. Подружкой — что в данном случае является синонимом гулящей девки — воин может и должен поделиться с приятелями, если те захотят. С чего бы возражать? А вот жена — совсем другое дело. За протягивание лап к чужой жене можно и в глаз получить — да не кулаком, а кинжалом или, в моём случае, когтями. А учитывая, что я уже создал себе репутацию парня вспыльчивого, хоть и отходчивого — потому как того же «монгола» вчера всё же не прикончил, — то лучше и язык по поводу моей супруги попридержать. А то ведь сначала прибью, а потом за упокой души бывшего собутыльника всем пива проставлю, но покойнику-то уж без разницы, что я не в обиде на него останусь. Теперь главное убедить Мирэ не устраивать мне нагоняев прилюдно, а то ещё сочтут подкаблучником, тогда уж жена она мне или кто — спрашивать не будут…

Моя сегодняшняя разговорчивость никого не удивила — во всяком случае, вопросов по этому поводу не задавали. Мало ли, может у меня религиозный обет такой — по вторникам (или какой там вчера день был?) немого изображать. А за посягательство на мою свободу вероисповедания ведь могу и новый меч испробовать на шее любопытствующего.

Я уже не сомневался, что через месяц-другой буду чувствовать себя в этом мире лучше, чем дома.

Первые две партии я продул вчистую, ещё только приноравливаясь к игре. Сдавалось по четыре карты на руки и по две в тёмную — эти открывались только в конце игры. Можно было поменять дважды по одной карте — за каждый обмен добавляя на кон по монете. «Тёмные» карты менять тоже разрешалось, но такое почти никогда не делалось — какой смысл сменить одну неизвестную карту на другую?

В третьей партии мне повезло. Сначала у меня на руках оказался Малый Отряд Лорда — Лорд, Дракон (выступающий в качестве герба), Рыцарь и Боевой Маг, отличительной чертой которого был огненный шар в руке. Это не очень сильная комбинация, чуть ниже среднего, но достаточно неплохая. Я уже думал, что выиграл, но у «монгола» тоже был Отряд, как оказалось, более сильный. Три карты масти Воинов дополнял один из Магов. Этот маг был изображён верхом, а в руке держал меч, изогнутый в форме молнии.

— Разве Гербовый Лорд и Боевой Маг не более значимы, чем твой волшебник? — уточнил я.

— Волшебник? — рассмеялся «монгол». — Нет, Волшебник — с посохом. И он слабее Боевого Мага. А у меня — Всадник Бури.

— Что за всадник такой? — не понял я. — Он маг или кто?

Все трое моих партнёров по игре озадаченно переглянулись. Видимо, я ляпнул глупость, и прописную истину о том, кто такие Всадники Бури, здесь каждый знает твёрже, чем число пальцев на собственных руках.

— Всадники относятся к масти Магов, — сообщил убийца, которого, как я уже успел выяснить, звали Расл. — Но по жизни они стоят выше Лордов. Только чуть ниже короля. Ты, видать, и впрямь издалека…

Я молча кивнул.

Оставалось раскрыть ещё «тёмные» карты. У меня на одной из них оказался Лев, а на другой всего лишь Служанка.

— Поединок Лордов, — определил, а точнее подсказал мне получившуюся комбинацию Расл. — Похоже, ты выиграл.

При наличии второго герба, некоторые из Воинов могли приравниваться к Лорду. А Боевой Маг в моём случае выступал в качестве судьи поединка — вместо него могли сгодиться также Волшебник или Чернокнижник (в роли Летописца). А если б вместо кого-то из них был Жрец Солнца, то расклад назывался бы Божественное Правосудие.

У «монгола» «тёмными» картами оказались Ведьма и Крестьянка, которые к его раскладу никак не пристыковывались — судя по всему, охота на ведьм в этом мире не была распространена, либо оставалась прерогативой жрецов.

Расклад из пяти карт не всегда побивал комбинацию из четырёх, но в случаях Отрядов или Поединков это было так.

Дальше игра пошла с переменным успехом. Пару раз я даже пасовал при вполне приличных картах — чтобы не выигрывать слишком часто. После третьего кувшина пива на каждого, у Расла пошла полоса невезения. То ли убийца слишком опьянел, чтобы играть с умом, то ли что-то темнил, но он проигрался в пух и прах — во всяком случае, он так заявил.

— Проклятье, ни одной монеты, — пожаловался он. — Эх, мне б только одну карту сменить, и точно выиграю ведь.

Одалживать деньги во время игры было не принято, а тем более у тех, с кем играешь. Я подумал, не предложить ли ему продать мне кое-какую информацию, но решил, что момент не очень подходящий.

— Залог примете? — осведомился убийца, закатав рукав и отстегнув метательный нож в пружинных ножнах. — Он больше монеты стоит.