Ключи от лифта - [8]

– У тебя есть мобилка? – тихо спросила она.

– Нет.

– Выпусти меня! Я схожу за своей, пока муж не сообразил, и вернусь.

– Правда, вернешься? – опять потянулся к ней Игорь.

– Я ж тебе чемодан оставлю.

– А потом что?

– А потом – как кому на роду написано. Может, вместе, может, врозь.

– Но ты точно вернешься?

– Скорее да, чем нет, – грудным голосом тихо ответила женщина и кивнула в сторону дверей.

Игорь напрягся, подергал двери, те наполовину открылись. Он продолжал их держать, но оказалось, что лифт завис между этажами. В подъезде свет еще не включили – сумерки едва накрыли город. А может, не стало света во всем доме?

Он оглянулся на женщину. Та подтянула чемоданчик к дверям, положила на бок, стала на него, оперлась о плечо Игоря, подпрыгнула и вылезла на этаж выше. Там отряхнула брюки, поправила маленькую сумочку, размером с большой кошелек, которая висела на тонком ремешке, перекинутом наискось от плеча к противоположному бедру. Потом наклонилась к Игорю, внимательно посмотрела на него, и опять огонь ее глаз показался ему каким-то необычным, наверное, такой бывает у людей на грани осознанной опасности или от каких-то побочных воздействий. Но на наркоманку женщина была абсолютно не похожа, хоть и вела себя странно. Да и сам он, надо сказать, тоже не слишком ординарно себя повел, так что уж…

– Позови кого-нибудь на помощь, а то буду тут сидеть с твоим чемоданом всю жизнь, – задрав голову, произнес Игорь.

– Хорошо, – кивнула женщина.

Игорь отпустил двери, они ударились друг о друга, но больше не открылись. Он остался в полутьме наедине с чемоданом.

Подъезд первый

Двое взрослых и ребенок жуют печенье в полутемном грузовом лифте. Взрослые стоят, опершись спинами на стенки, а девочка бродит маятником между ними, делая по четыре шага туда-сюда. Разговор не клеится. Левушка опять думает о «молодом поколении», хоть и не считает себя старым. Но эти девицы слишком уж странные и без комплексов. Допустим, она нанялась нянькой ухаживать за этой малышкой и отвечает за ее жизнь и здоровье. Но это же не повод кидаться на невинного человека с ножом! Агрессивная какая-то… Вспомнил решительное выражение лица и воинственную позу этой Оли. Подумалось, что девушка и правда могла бы пустить в ход оружие. А может, ей уже и приходилось?

Левушка тряхнул головой, отгоняя страшные картины, замигавшие вдруг в ярком воображении художника. Девочка отреагировала на движение, остановилась и спросила с набитым печеньем ртом:

– А ты настоящий лев?

– Ну-у-у, как тебе сказать? Не знаю. С одной стороны, вроде и настоящий, с другой, вроде и нет…

– А какой ты лев?

– Ну… такой, среднего размера, немного рыжеватый.

– А рыжеватый это как?

– Ну… это цвет такой, между желтым и красным, похожий на цвет кирпича, – попытался объяснить Левушка.

– А цвет это что? – спрашивает девочка.

Левушка задумывается, потому что хоть и общается иногда с детьми сестры, но таких вопросов они никогда не задавали.

– Оставь. Ты не сможешь ей объяснить.

Левушка открывает рот, чтобы возразить, что он, мол, как художник, мог бы…

– Она незрячая, – шелестит губами Оля, и у художника перехватывает дух.

Подъезд второй

Игорь не смог бы точно сказать, сколько минут прошло с того мгновения, когда он остался в лифте один. Его взволнованные душа и тело словно оторвались от обычной реальности, переживая отголоски странного приключения. Он, собственно, почти забыл, почему оказался здесь и зачем поднимался на чужом лифте вверх, забыл, что в соседний подъезд за тем самым бесом в поисках приключений и адреналина со вторым ключом вошел его старый друг Левка. Игорю сейчас было все равно, не случилось ли чего с товарищем, пропало ли электричество во всем доме или только здесь; его самого, что называется, перемкнуло. Перед глазами в сумерках лифта перед ним все еще вспыхивали глаза незнакомки, губы еще ощущали вкус ее губ, а полтора кубометра воздуха этого замкнутого пространства еще удерживали молекулы ее аромата.

Из этого оцепенения Игоря вывел звук, который вдруг донесся из щели между дверями. Где-то немного выше его плеча почти в ухо залаяла большая собака. Затопали ботинки, послышались голоса: «Тут он! Тут!» Под чьими-то сильными руками открылись двери лифта, разинутая пасть овчарки оказалась прямо напротив глаз Игоря. Он шарахнулся, и в это мгновение увидел возле пса две пары ног, обутые в форменные милицейские берцы, потом увидел револьвер в чьей-то руке и услышал то, чего ожидал меньше всего:

– Попался, сука! Пешком надо краденое выносить, а не лифтом! Вылезай!

Игорь оглянулся на чемодан и похолодел.

Подъезд первый

«Господи… Какой же все это дебилизм! – думает вдруг Левушка, замерев в лифте рядом с юной хрупкой блондинкой, которая носит с собой нож-выкидуху и готова пустить его в ход, защищая чужую девочку, которой невозможно объяснить, что такое цвет, потому что она незрячая. – Какой мелочный дебилизм – играть волшебными ключами, поспорив, что откроешь чужую квартиру, зайдешь, сфоткаешься там и возьмешь на память о своем «подвиге» какую-нибудь ерундовую вещицу, пропажу которой хозяева и не заметят. Какая дикая глупость – так тратить время и так тупо развлекаться взрослым мужчинам, когда вот она рядом – другая жизнь, настоящая проблема, чье-то горе, а не тупые поиски адреналина и утраченной «чистой радости»… Какая, к черту, чистая радость – подразнить свои нервы, поиграв в квартирного вора?! Идиоты…»