Ключи от ада - [13]

Душа Лины будто окаменела. Она шла в барак и отрешённо представляла могилы родителей, с которыми ей даже не дали попрощаться. «Счастливые, — думала девушка, — они сейчас вместе и им хорошо. Там обязательно должно быть хорошо, иначе жизнь здесь не имеет смысла… Я тоже хочу к ним!.. Почему не подумала об этом раньше? Ведь всё проще простого. Я всего-навсего исчезну из этого мира и буду с мамой и папой!»

Когда она одевала на шею петлю, на лице её блуждала счастливая улыбка. Девушка сделала шаг в пропасть… и очнулась в тюремной больнице. Осознав, что всё ещё находится в месте, мерзопакостнее которого быть не может, Лина впала в такое буйство, что пришлось вызывать надзирателей, чтобы её утихомирить. В последующие дни девушка неоднократно пыталась повторить попытки самоубийства. Она разбивала голову, рвала зубами вены, а когда её привязывали к кровати — начинала кричать. В этом крике было столько боли и отчаяния, что даже немало повидавшие надзиратели не выдерживали. В конце концов, Лина оказалась в психиатрической больнице, где её очень быстро утихомирили мощными транквилизаторами. Это время для девушки слилось в одно серое пятно. Она, то выныривала на поверхность, и тогда кое-как соображала, но её опять кололи, и девушка погружалась в пучину небытия. В один из таких моментов просветления в её палату зашёл мужчина лет сорока. Представительный, подтянутый, с хитрым прищуром серых глаз. Главврач называл его Виктором Васильевичем и относился к нему с подобострастием.

Соловьёв, а это был он, присел к Лине на кровать, и участливо поинтересовался:

— Как вы себя чувствуете?

Лина посмотрела на него мутными глазами и отвернулась. Но Соловьёва это ничуть не опечалило. Он улыбнулся и продолжил:

— Хотите выйти отсюда?

— Мне всё равно, — не задумываясь, ответила девушка.

— Очень жаль, — Виктор убрал с лица русую прядь, — а вот вашему отцу было не всё равно, что с вами будет.

При упоминании о родном человеке Лина оживилась.

— Вы знали его?

Виктор, обрадовавшись, что она с ним заговорила, поспешно протянул ей своё удостоверение и какой-то контракт. Но у девушки буквы поплыли перед глазами, и она не смогла прочесть ни слова. Тогда Соловьёв рассказал, что он является главой детективного агентства «Викинг». Незадолго до своей смерти отец Лины пришёл в агентство с просьбой отыскать улики против настоящих торговцев наркотиками, и доказать непричастность его дочери к этому делу.

— К моему большому сожалению, ваш отец трагически погиб, — продолжал Соловьёв, — но у нас серьёзная организация, и все дела мы доводим до конца.

— Рада за вас, — ответила Лина, отвернулась от него и закрыла глаза.

Ей было всё равно докажут её невиновность или нет. Все люди, любившие её, погибли, а тех, кого она считала друзьями, предали.

— Я же говорил, здесь полное отсутствие желания жить, — раздался где-то рядом голос главврача, сутулого дядечки со впалыми щеками.

— И всё же я настаиваю на лечении вне стен больницы. Там она быстрее придёт в себя, — тону Соловьёва невозможно было противостоять.

— Тогда я снимаю с себя всякую ответственность! — главврач, пытаясь сохранить остатки гордости, удалился, хлопнув дверью.

Зашла сестра, сделала Лине укол и девушка заснула. Очнулась она уже в особняке Соловьёва, расположенном в одном из живописнейших мест города. То ли нормальный лечащий врач, то ли спокойная обстановка и забота Соловьёва, но девушка перестала так отчаянно желать себе смерти. Каждый вечер Виктор приходил домой, принося ей в подарок какую-нибудь милую безделушку, подолгу гулял с ней в саду, рассказывал смешные истории. Месяца через три, когда девушка постепенно стала приходить в себя, она задала вопрос в лоб:

— Когда мне нужно будет возвращаться в тюрьму? — и посмотрела на Соловьёва огромными синими глазами, в которых плескались так и не растаявшие льдинки.

— Ты хочешь туда вернуться? — Виктор недоумённо поднял брови.

— Мне всё равно, — привычно ответила Лина и зашагала по ухоженной садовой дорожке.

Соловьёв догнал девушку и развернул к себе.

— Подожди, — этот уверенный в себе мужчина вдруг заволновался как мальчишка, — наверное, я должен был тебе сказать обо всём сразу, но увидев тебя в больнице… ты была такая незащищённая, и такая трогательная… Я решил сначала помочь тебе прийти в себя, — он нервно стал мерить шагами дорожку.

Лина безучастно наблюдала за его метаниями. Она, конечно, стала спокойней, но все чувства будто бы умерли в ней навсегда.

— Когда я пришёл за тобой в больницу, то уже выполнил свои обязательства перед твоим отцом, — так как Лина молчала, он продолжил, — Гоша Трынкин и его подельник к тому времени уже признались, что оговорили тебя, поэтому мне так легко удалось забрать тебя из больницы… Ты оправдана, все обвинения сняты.

Девушка подняла голову к небу и глубоко вдохнула жасминовый воздух.

«Вот так — думала она, — Гоша в тюрьме, родители погибли, а она свободна…»

Девушке снова захотелось разбить голову об стенку. Почувствовав неладное, Соловьёв схватил её за руки.

— Лина, что с тобой?

Девушка заставила себя улыбнуться.

— Ничего… Спасибо вам за всё, — она сжала его руку, — я, наверное, поеду домой. И так доставила вам массу неудобств.