Ключ от Снега - [19]

– Не получился у него и альянс с Севером – местные магики ревностно следят за тем, чтобы в их любви с правителями Озер и Фьордов не появился кто-то третий. Хотя на месте северных корольков я бы поостереглась водить дружбу с тем, кто так яростно и неудержимо стремится к власти, да еще и такими причудливыми путями.

Сейчас Птицелов и, как вы их называете на полянский манер, зорзы усиленно ищут союзников. Или слуг, – со значением добавила Ралина. – И ищут они их в смерти ли, в Посмертии, на Мосту Прощаний, под Мостом ли или у Застав – не знаю точно, но уверена в этом абсолютно.

– Зорзы знают Другие Дороги? – осторожно осведомился Лисовин, никогда не бывавший в Смертных Скитах. Мало что понимающий в этом разговоре Гвинпин только переводил заинтересованный взгляд с одного собеседника на другого.

– Думаю, Сигурд исходил их, если и не вдоль и поперек, то в достатке, – поджала губы друидесса, и Гвинпину стало ясно, что это – любимый жест старухи, когда она не знает что сказать, не будучи до конца уверенной в своих словах.

– Мне незнакомо это имя, – удивился бородач. – О ком ты говоришь, госпожа?

– О Сигурде-Птицелове! – в свою очередь удивилась друидесса, даже всплеснув руками и едва не выронив нитку жемчуга, которую перебирала пальцами. – Неужели, столько месяцев преследуя своего злейшего и опаснейшего врага, вы даже не удосужились узнать его настоящее имя? Узнаю нынешнюю молодежь!

Гвинпин вытаращил, как ему показалось, глаза – он в мгновение ока вспомнил странный спектакль, привидевшийся ему наяву. Ведь так звали младшего сына короля!

– Сигурд нашел Другие Дороги, но у каждой дороги всегда есть свой конец. Впрочем, как и начало, – заметила друидесса. – Причем иногда трудно разобрать, где начало пути, где – его итог. Порой дорога даже замкнута в кольцо, и тогда идущий обречен бесконечно блуждать по кругу. Такое, между прочим, часто случается именно с Другими Дорогами. Адепт углубляется все дальше в Дорогу, ее мельчайшие подробности, ее повороты и изгибы, и уже не в силах сойти с нее – движение ведь всегда захватывает, увлекает. Для Сигурда же путь – ничто, его интересует только конечная цель. А ее он видит, боюсь, уже совершенно отчетливо.

– Госпожа так хорошо знает нашего врага? – осторожно осведомился рыжий друид, тщательно подбирая слова.

– Лучше, чем ты думаешь, – язвительно огрызнулась старуха, и бородач мысленно проклял себя тридцать три раза за дерзость и дурость. Впрочем, старуха быстро сменила так и не успевший вспыхнуть в ее душе гнев на великую милость дать себя почтительно слушать и мотать на ус.

– Камерону, прежде чем он отправился к милой его сердцу дикой чуди и безумным ольмам, неплохо было бы тогда призадуматься, с кем свела в этот раз его судьба, кому он отказал в компании для Других Дорог!

– Птицелов предлагал Камерону Другие Дороги? – в искреннем удивленнии прошептал Лисовин, привычно сдерживая свои эмоции в лесу.

– Да, и Камерон с негодованием отверг его. А Птицелов, разочаровавшись в себялюбивых и подозрительных правителях Севера, презирая их магов, не найдя общего языка с могущественным друидом Круга балтов и полян и не понимая желаний и воззрений восточных магов, решил искать свою Другую Дорогу. А потом понял: чего проще – не искать, а построить свою собственную, да такую, чтобы была короткой, как один день.

– И что – построил? – против желания вырвалось у Гвинпина.

– И даже не одну, – вздохнула друидесса, даже не пытаясь осадить любопытную куклу, как она сегодня сделала уже много раз. – Поэтому я и здесь. А то, что здесь оказались и люди Камерона, – друидесса задержала многозначительный взгляд на деревянной кукле, у которой от этого чуть душа не ушла в пятки, – повторяю, в этом я вижу немалый резон судьбы. Или, если хотите, рока.

– Где же он собирается заступить эти Дороги? – озадаченно пробормотал Лисовин.

– Начало одной мне известно абсолютно точно. Это некий остров, по-русински он называется Колдун.

– Тот, где была Жальникова сеча? Где погибли русинские таинники? – удивился рыжебородый друид.

– Именно, – подтвердила друидесса. – Самое отвратительное, что Сигурд Птицелов в свое время все это и устроил.

– Один человек? Такую битву? – в сомнении покачал головой Лисовин.

– А это – не человек, – жестко ответила старая друидесса, и лицо ее помрачнело. – Это – зорз. Ржавчина. Кровь. Кровь, которой умывается заря – зорза. Так ведь говорят поляне?

Лисовин молчал. Гвинпин затаил дыхание. Ралина вздохнула.

– Всегда ищи – кому выгодно. Думаю, что этот принцип когда-нибудь на земле еще восторжествует и станет краеугольным камнем познания. Сигурд всегда был и будет великим дипломатом, даром, что еще так молод. Боюсь, что таковым он остается и по сей день, умело пользуясь плодами чужих побед и наживаясь на чужих поражениях. Разумеется, речь не идет о золоте или всяких там блестящих погремушках!

Ралина рассказывала, а угли в костерке тихо потрескивали, распространяя приятное тепло в прохладе летней ночи. Только об одном жалел сейчас Лисовин – что старой друидессы не оказалось рядом с ними на поле одуванчиков. Тогда бы друид, уже зная то, что он услышал только теперь, сделал бы все, чтобы никто из зорзов не ушел с поля живым. И Лисовин слушал, справедливо полагая, что планы он будет строить потом. Точнее, один план. Тот, в котором не было места ни его забавному деревянному спутнику, ни мудрой старой друидессе. В этом плане рыжего друида был только он. И никого другого.