Ключ от бездны - [46]

 - Дельви? – услышала она ласковый голосок. – Ты хотела, чтобы я пришла.

 Девушка развернулась, чувствуя, как закружилась голова от слабости.

 Юная красавица сидела на камне, блестя черными, завораживающими глазами и играя волнисто-струящимся локоном. На нежном личике ее играл румянец, и трогательно улыбались маленькие, алые губы.

 - Кто ты? – удивленно спросила невилла, впервые искренне восхитившаяся чужой красотой.

 - Каэлис.

 - Но я не знаю тебя и не звала.

 Дева неспешно сошла с камня и приблизилась к гостье.

 - Звала. И я всегда прихожу на зов, - она поднесла ладошку к щеке очарованной и словно усыпленной Дельви. – Только зачем же ты обидела меня, милая? – ее холодные пальчики коснулись теплой кожи, скользнули ниже, по шее с трепещущей жилкой и легко и осторожно обхватили ее, лаская.

 Наклонив голову, Каэлис наслаждалась, мечтательно любуясь притихшей юной ведьмой…

 И точно упала маска с томного лица – исказились нежные черты и обнажились почерневшие зубы. Хрупкие пальцы вцепились в горло невиллы железной хваткой. Каэлис легко приподняла захрипевшую жертву над землей и с яростью прошипела:

 - Возжелав мужчину - Стража, ты нарушила главный закон дев, обязанных служить мне – чистоту души.

 Удлинившиеся когти проткнули кожу, и придушенная Дельви затихла. Отбросив обмякшее тело, демоница жадно слизнула с руки кровь и взглянула на невиллу.

 - Нужно слушаться старших, - приподняв черную бровь, проговорила она нараспев. – Жаль, что Сильха не научила тебя уважать тех, кому служишь.

* * *

 Ведомый сильным желанием, Сахулл оставил пещеру, где вот уже который день исполнял обязанности жреца. Все изменилось для него с того момента, как прелестная и юная чаровница появилась перед алтарным камнем, с еще теплым телом на нем.

 - Ты боишься? – смеясь дивными глазами, спросила она. – Чего? Это же легко – сделать надрез на шее мертвого человека, который уже ничего не чувствует. Я покажу тебе. Смотри…

 Он видел. Видел, как девушка вспорола кожу обсидиановым ножом и, собрав в чашу черную кровь, выпила ее. Видел, как выгнувшись и заломив белые руки, потянулась к нему, глядя призывно и сладко…

 Дальше Сахулл не помнил ничего. И двигался и жил, как во сне, с тревогой и ощущением беспредельного счастья ожидая полночного часа, когда снова придет она, Каэлис…

 Сейчас он слышал внутри себя ее голос, который звал его в одну из пещер.

 Пройдя по берегу, мужчина вошел в грот, совсем не понимая, для чего ему это нужно. Внутри было душно и пахло свежей кровью. Да, новый служитель Кэух не мог не узнать этот чудесный запах. Приглядевшись, жрец увидел нечто белеющее на полу, возле воды.

 - Вот ты где, малышка? – подхватив на руки мертвое тело девушки, довольный собой Сахулл неспешно вернулся в свою пещеру.

 Осторожно положив невиллу на алтарь, он какое-то время смотрел на нее, а потом опустился на колени и произнес молитву, которой обучила его сама Божественная.

 - Я приготовил для тебя подарок, моя драгоценная Каэлис, - поднимаясь и растягивая бледные губы в подобие улыбки, проговорил служитель и взял в руку нож.

 Близкое и грозное рычание остановило его. Где-то там, в самой глубине одурманенной и обессиленной души слабо шевельнулся страх. Мужчина медленно повернул голову, но так и не успел ничего увидеть…

 Хеписахаф бросился на него, повалив на пол и вонзаясь зубами в шею. Легко перекусив позвонки, ящер замер, обратив на поверженного служителя вполне осмысленный взгляд, в котором не было ни звериной ярости, ни торжества. Он не желал смерти Сахуллу. Он только хотел добраться до горла того, кто рано или поздно займет его место…

Глава 11

 - Святейший, - приклонив колени, подобострастно проговорил Герех, - я счастлив приветствовать тебя, - он коротко вздохнул, видя плохо скрываемую  неприязнь господина и продолжил с горечью: - Спешу сообщить тебе о том, что в гротах невилл происходит что-то из ряда вон выходящее.

 - Что? – холодно спросил Кхорх.

 Первосвященника многое теперь раздражало и мало, что радовало. Даже эта новая зала, отделанная блестящим черным камнем и лепниной – все, как он хотел – не вызывала в нем никаких эмоций. Кхорх пережил это все. Пережил в мечтах и снах о Маакоре. И сейчас понимал, что этого уже не достаточно. Нужно было идти вперед, не останавливаясь даже для того, чтобы взглянуть на достигнутое. Зачем? Он не сомневался, что будет именно так, как есть теперь. Первый, самый трудоемкий этап, завершился. Город приобрел желаемые черты, храм построен, сокровищница пополнена рубинами и золотом. Все выполнено.

 А вот те, которые шли рядом, разочаровали…

 Особенно достопочтенный Герех. Нет, жрец по-прежнему был исполнителен и надежен, но он не желал меняться, не хотел слышать Кэух, не покорился ей душой. А значит – обрек себя. К тому же тяготившая Кхорха благодарность за спасенную жизнь оказалась непосильной для его гордого сердца. Если бы он мог воздать достопочтенному по заслугам, заплатить той же монетой, не мучаясь от сознания того, что этот человек подарил ему самое ценное! Но изо дня в день, глядя на жреца, он вспоминал о том, что должен быть благодарным. И видел в глазах Гереха, что и тот помнит об этом, но ничего не просит, оставляя своего господина вечным должником.