Ключ - [9]

— Нет, вы как раз такой, мистер Кэмбер. Вы красивы и весьма романтичны.

— Не льстите мне. Сегодня я выгляжу ужасно.

Мы прошли вперед и свернули в сторону Лексингтон-авеню. Я позволил ей вести себя и не особенно удивился, когда она сказала:

— Безусловно, вы понимаете, что я ждала вас на автобусной станции и спустилась в метро вслед за вами. О случайном стечении обстоятельств можете забыть.

— Надежда на простое совпадение была очень слабой, — уныло согласился я. — Вас интересует ключ, не так ли? Этот проклятый ключ?

— Да, — согласилась она, — меня интересует ключ.

Мы миновали Лексингтон-авеню, затем Третью и Вторую авеню; впервые со времени прогулок с девушками ещё зеленым подростком я с таким наслаждением ощущал теплое прикосновение её руки к моей.

«Если бы не ключ, — сказал я себе, — она смотрела бы сквозь меня, как это делают с большинством мужчин подобные женщины. Я был бы ей абсолютно безразличен. Моего жалованья не хватило бы ей на пару носовых платков и губную помаду. Я веду себя как школьник, потерявший способность трезво соображать из-за женщины, которую интересует лишь возможность заполучить ключ».

Она с некоторым удивлением посмотрела на меня, потому что минуту или две я не произносил ни слова.

— Что с вами, Джонни? — спросила она.

Действительно, мы были знакомы уже на протяжении трех или четырех кварталов, почему бы ей не называть меня Джонни? И почему я не могу обращаться к ней Ленни?

— Вы почему-то умолкли.

— Я…

— Скажите, я вам нравлюсь?

Ее вопрос показался мне чрезвычайно бесхитростным и простодушным.

— Я вам нравлюсь, но вы считаете себя слишком доверчивым. Полагаете, что ведете себя ребячески. Стыдитесь себя. У вас из головы не выходит мысль о двух мирах — вашем и моем.

— О вашем мире мне неизвестно абсолютно ничего, — пробормотал я.

— И всё же мысль о двух мирах не дает вам покоя. Вы никак не можете решить — хороший я человек или нет. Поэтому я права, когда говорю о вас как о викторианце. Вы хотели бы, чтобы наше маленькое происшествие превратилось в большое приключение в духе девятнадцатого века. А кроме того, вас терзает мысль, стоит ли в меня влюбляться.

— Я не могу позволить себе влюбляться — ни в вас, ни в кого-либо другого.

— Но ведь это самое дешевое удовольствие в мире… Почему же вы не можете его себе позволить?

— Оставим эту тему. Поговорим о главном — о ключе. Вам нужен ваш проклятый ключ, а я простак, жалкий, ничтожный человек. Но Бог с ним, я давно привык к своей роли.

— Вы всё сказали, Джонни? Что вам известно о женщинах? Что вы знаете о себе? Мне кажется, вы неплохо смотритесь. Вы молоды и свежи…

— Свеж?…

— Мой английский далек от совершенства. Я имею в виду, чисты, молоды, с открытым лицом, не лишены естественности. Именно такими представляются американцы иностранкам, а это весьма занятно. Я родом из Европы, Джонни, и могу вас заверить, подобных качеств у европейских мужчин вы не найдете. Вам не больше тридцати двух — тридцати трех.

— Тридцать пять.

— Хорошо, тридцать пять, но годы не отразились на вашем юношеском облике. Вы чрезвычайно привлекательны. По крайней мере, для меня.

— Ключ, тем не менее, ещё привлекательней, — заметил я.

— Почему мы всё время говорим о ключе, Джонни?

— Потому что именно он вас интересует.

— Нет, меня интересуете вы.

Мы медленно прогуливались по Второй авеню, наслаждаясь нежным теплом мартовского солнца. Трудно сказать, какую цель преследовала она, я же думал только о том, как бы растянуть прогулку. Не знаю, какие ещё удовольствия или неприятности мог принести мне ключ, радость пятнадцатиминутного общения с ней я уже получил.

— Что всем дался этот проклятый ключ? Вы не можете открыть без него сейф?

— Опять вы о ключе, Джонни.

— Я вел нормальную жизнь, пока совершенно чужой человек не подбросил мне ключ. У меня не было проблем. Конечно, сложности случались, но в целом был полный порядок.

— Вы уверены, Джонни?

— Уверен. Но со вчерашнего дня из-за ключа у меня одно беспокойство.

— И я, Джонни.

— Да… и вы, потому что, как и все прочие, с кем мне довелось разговаривать, вы готовы на всё ради ключа.

— Нет! — Остановившись, она посмотрела мне прямо в глаза. — Вы несправедливы ко мне, Джонни. Это недостойно вас. Мне не нужен ключ. Я имею в виду — мне лично. Да, я согласилась, я обещала поговорить с мистером Кэмбером…

— В том-то и дело! — воскликнул я. — Откуда вам известно мое имя?

— Мне показали человека. Я должна была ждать его на кольце автобуса, выяснить, кто он, поговорить с ним. Я последовала за вами, и лифтер, крохотный человечек, сказал, что вас зовут Джон Кэмбер. Я должна была убедить вас, что ключ очень важен. Не для меня — для других. Вы не верите мне?

Мне хотелось верить ей. Я не мог бы смириться с фактом, что она лжет. Смотреть ей в глаза и думать о ней как о лгунье было немыслимо.

— Я искала ключ, — сказала она, — а нашла мужчину.

Я покачал головой:

— Мне надо знать, что это за ключ.

— Вы собираетесь говорить о ключе всё время, пока не выясните всех деталей? Хорошо. Вы можете довериться мне, Джонни?

Поразмыслив, я кивнул.

— Тогда поедем со мной. У вас будет возможность побеседовать с человеком, которому известно о ключе все. Проблема для вас станет окончательно ясной, вопросов не останется. Но поверьте, Джонни, существуют более важные вещи.