Ключ к убийству - [63]

После полудня, поскольку в этот день мне не надо было находиться в госпитале на Харли-стрит, я заглянул к одному моему старому другу, который живет вблизи Гайд-парка, и нашел, что он как раз собирается уехать в Брайтон по какому-то делу. Мы с ним выпили чаю, после чего я проводил его к поезду, отправлявшемуся в 5.35 с вокзала Виктория. Когда я выходил с перрона, мне пришло в голову купить вечернюю газету, и я бездумно пошел к ближайшему киоску. Но на пути к нему я попал в толпу людей, бегущих к пригородному поезду. Я свернул и оказался в другом встречном потоке пассажиров, выходящих из подземки или стекавшихся со всех сторон к поезду, отправлявшемуся в 5.45 в Бэттерси и Уондсворт-Каммон. После некоторой борьбы я выбрался из этой толпы и поехал домой на такси. Оказавшись наконец в машине, я обнаружил чье-то пенсне в золотой оправе, зацепившееся за каракулевый воротник моего пальто. Время с 6.15 до семи я провел, пытаясь состряпать нечто похожее на липовый отчет компании для сэра Рубена.

В семь часов я прошел через свой личный вход в госпиталь и обнаружил, что фургон из работного дома только что доставил моего субъекта к боковой двери госпиталя. Я приказал перенести его прямо в прозекторскую и сказал служителю, Уильяму Уоттсу, что буду работать там всю ночь и сам подготовлю тело — инъекция консерванта будет здесь самым трудным делом. Отпустив его, я пошел домой и пообедал. Своему слуге я сказал, что весь вечер буду работать в госпитале, не знаю, когда вернусь, и добавил, чтобы он отправлялся спать, как обычно, в 10.30. Он привык к моим нерегулярным отлучкам и возвращениям. В своем доме в Бэттерси я держу только двоих слуг — Каммингса и его жену, которая мне готовит. Более грубую домашнюю работу делает приходящая горничная. Спальня слуг находится на верхнем этаже и выходит окнами на улицу Принс-Уэльс-роуд.

Пообедав, я расположился за столом в холле с кое-какими бумагами. К четверти девятого мой слуга убрал посуду, и я приказал ему принести мне сифон и подставку с несколькими графинами вина. После этого я отправил его вниз. В двадцать минут десятого в дверь позвонил Ливи, и я сам открыл ему. В другом конце холла появился мой слуга, но я крикнул ему, что все в порядке, и он ушел. На Ливи было пальто, надетое поверх вечернего костюма, в руках он держал зонтик.

— О, да вы насквозь промокли! — сказал я. — Как вы добрались сюда?

— Автобусом, — ответил он, — но дурак кондуктор позабыл высадить меня в конце улицы. Льет как из ведра, да и темень, как... Я не мог определить, где нахожусь.

Я был рад, что он не взял такси, но я и рассчитывал на это.

— Ваша мелочная экономия в один прекрасный день приведет вас к смерти, — заметил я. — Особенно в наше время. — И я оказался прав, хотя и не предполагал, что это будет и моя смерть. Повторяю, что не смог предвидеть этого.

Я усадил его у пылающего камина и налил ему виски. Он был в приподнятом настроении в связи с каким-то делом, связанным с аргентинской компанией, которое он должен был успешно завершить на следующий день. С четверть часа мы говорили о деньгах, после чего он сказал:

— Так, а как насчет ваших перуанских пустышек?

— Это вовсе не пустышки, — ответил я. — Можете сами убедиться, пролистав отчет компании.

Я провел его наверх в библиотеку и включил центральную люстру и лампу на письменном столе. Усадив его спиной к огню, я вынул из сейфа бумаги, которые сам состряпал. Он взял их и стал внимательно читать, низко склонившись над столом из-за своей близорукости, в то время как я поправлял поленья в камине. Как только я увидел, что его голова оказалась в удобном положении, я нанес ему сильный удар кочергой по шее, как раз по четвертому позвонку. Это была тонкая работа, поскольку требовалось так рассчитать силу удара, чтобы убить его, не повредив кожу, но мой профессиональный опыт оказался мне полезен. Он только один раз громко ахнул и бесшумно повалился на стол. Я положил на место кочергу и осмотрел его. У него была сломана шея, и он был мертв. Я отнес его в спальню и раздел; было без десяти минут десять. Я затолкал его под кровать, расстеленную на ночь, и привел в порядок бумаги в библиотеке. Затем я спустился по лестнице вниз, взял зонтик Ливи и вышел через парадную, крикнув «Спокойной ночи!» достаточно громко, чтобы было слышно на первом этаже, если слуги еще не спят. Я прошмыгнул по улице и, войдя в здание госпиталя через боковую дверь, бесшумно прошел к себе. Было бы весьма неприятно, если бы кто-нибудь увидел меня в этот момент, но я перегнулся через перила лестницы и услышал, что повариха и ее муж все еще разговаривают о чем-то в кухне. Я проскользнул тихонько в холл, поставил зонтик в стойку и позвонил. Когда появился слуга, я приказал ему запереть все, кроме моей личной двери в госпиталь. Подождав в библиотеке, пока он выполнит все это, я примерно в 10.30 услышал, как слуги улеглись спать. Я подождал еще с четверть часа и затем прошел в прозекторскую. Подкатив стол-носилки по коридору поближе к двери, я отправился за телом Ливи. Пришлось тащить его на себе вниз по лестнице, но ведь, если бы я спрятал труп в одной из комнат первого этажа, моим слугам могло прийти в голову выглянуть из спальни в течение тех нескольких минут, когда я был вне дома или запирал дверь, так что я решил не рисковать. Итак, я положил Ливи на стол-тележку, прикатил его в прозекторскую и там подменил им труп бродяги. Я пожалел, что приходится отказаться от мысли взглянуть на его мозг, но свежие следы трепанации могли бы вызвать подозрение. Было еще довольно рано, поэтому я потратил несколько минут на подготовку тела Ливи для анатомирования. После этого я погрузил бродягу на стол-тележку и отвез в дом. Было пять минут двенадцатого, и я подумал, что мои слуги, скорее всего, уже спят. Я пронес тело к себе в спальню. Оно было довольно тяжелым, хотя и полегче, чем тело Ливи, но мой опыт альпиниста кое-чему меня научил. Тут требуется не только сноровка, но и сила, а я сильный человек, во всяком случае для моего роста. Я положил труп в свою постель и с головой укрыл его одеялом — если кто-нибудь заглянет сюда в мое отсутствие, он увидит мирно спящего сэра Джулиана Фрика. Затем я разделся и надел на себя одежду Ливи, не забыв захватить с собой его очки, часы и прочие личные вещи. Чуть раньше половины двенадцатого я уже был на улице. В этот час люди только начали возвращаться домой из театров, и я легко нашел кеб на углу Принс-Уэльс-роуд. Я сказал человеку, чтобы он отвез меня к Гайд-Парк-Корнер. Там я вышел, хорошо заплатил ему сверх названной суммы и попросил забрать меня снова на этом же месте примерно через час. Он изъявил согласие, понимающе мне улыбнувшись, и я пошел по Парк-Лейн. Я прихватил с собой одежду в небольшом чемоданчике, а также мое пальто и зонтик Ливи. Добравшись до дома номер 9а, я увидел огни в некоторых окнах верхнего этажа. Вероятно, я пришел несколько преждевременно — из-за того, что старик отправил своих слуг в театр. Я подождал минут пять и услышал, как пробило четверть первого. Вскоре после этого все огни в доме погасли, и я вошел в дом, воспользовавшись ключом Ливи.