Ключ-город - [90]
— Все имеет свое начало и возрастание, — говорил Жолкевский, поблескивая на панов суровыми глазами видавшего виды воина. — Из ребенка делается взрослый человек, из прутика вырастает дерево. Сто шестьдесят лет прокатилось от Ягелло до той поры, когда великое княжество Литовское слилось с Польшей. Так будет со временем и с Московским государством.
Паны шумели, вскакивали, стуча ногами, перебивали гетмана:
— Королю некогда ждать!
— Надо скорее получить выгоды, которые все заслужили в этой войне!
Жолкевский стоял, опустив книзу гетманскую булаву. Знал, что настроил против него короля и панов старый враг Ян Потоцкий. Подождал, пока паны утихомирятся.
— Московские бояре просят на царство королевича Владислава. Этим надо пока довольствоваться. Если король пожелает ускорить события, придется втянуться в продолжительную войну и долгое время держать войска и платить им. Если же солдаты не получат своевременно жалованье, они начнут бунтовать и могут обратиться против отечества, чтобы силой добыть себе то жалованье, которое, если в Москве сядет королевич Владислав, они должны будут получить из московской казны.
Доводы гетмана немного остудили горячие головы. В самом деле, вряд ли разумно втягиваться в войну, когда королевская казна опустошена недавними междоусобиями.
Несколько раз сходились московские послы с панами. Переговоры кончались ничем. Паны, а больше всех Лев Сапега, требовали, чтобы послы уговорили Шеина пустить в город жолнеров.
— Рассудите сами, — ласково увещевал канцлер, — если его величество король возвратится в Литву и наши люди будут под Москвой и Калугой воевать с вором и обманщиком тушинским цариком, Смоленск у них будет позади. Как же войскам его величества проходить мимо Смоленска, если в городе не будет наших людей?
Послы, сговорившись между собою, стояли на своем твердо: «Литовским ратным людям в Смоленске не быть».
В декабре из Москвы на имя послов пришла от боярской думы грамота. Бояре приказывали послам во всем исполнять королевскую волю. Скоро послов в который уже раз позвали к панам на совещание. Опять увидели Сапегу. Голос у канцлера был теперь не тот бархатный. Не говорил, фыркал по-кошачьи:
— Бояре приказывают вам повиноваться королевской воле. Немедленно выберите достойнейших, которые поедут под стены уговорить Шеина целовать крест его величеству.
Сапеге и панам отвечал Голицын. Пряча в усах лукавую усмешку, поднялся, вздохнул, развел руками:
— Вы сами, паны мудрые, рассудите, как боярин Шеин и все смоляне нас послушают, если грамоты боярской не хотят слушать?
Так и препирались весь день без всякого толка и разошлись ни с чем.
В конце января из Москвы приехал Иван Салтыков. Бояре подтверждали первую грамоту, приказывали Шеину сдать Смоленск, а послам во всем исполнять королевскую волю.
В бесконечных переговорах с послами проходили дни. Шеин дважды съезжался с панами против Молоховских ворот. Паны передали Шеину написанные Сапегою артикулы. Пока шли переговоры, получили известие о подходе к Москве земского ополчения Ляпунова. Скоро узнали и о том, что поляки Гонсевского выжгли Москву. Переговоры с послами прекратились. Королю стало ясно, что Смоленск можно добыть только саблями. Избы, где жили послы, окружили ротой жолнеров. К берегу подогнали барку. К послам пришли ротмистры Тышкевич и Кохановский, объявили королевскую волю — послов везти в Вильну. Стали сажать на барку. Места на судне было мало. Когда полезли прислуживавшие послам холопы, судно осело совсем. Тышкевич велел слугам выйти на берег, мигнул караульным жолнерам. Те, словно этого и ждали, с лязгом выметнули палаши. Ротмистр, уперши в бок красные кулаки, смотрел, как жолнеры рубили метавшихся по берегу русских холопов. Двоих, кинувшихся в ледяную воду, пристрелили из мушкетов.
18
От холода и сырости стенные мужики и стрельцы по ночам спасались в башнях. В нижних этажах на земле разводили костры. Велено было ходить обогреваться в башни по очереди. У костра и нашел Михайлу Лисицу вернувшийся из воеводской избы Добрыня Якушкин. Сказал:
— Воеводе Михайле Борисовичу мужик для тайного дела надобен, чтобы проворный был, умом острый и собою крепкий. Мыслю: краше мужика для такого дела, как ты, Михайло, не найти. Бреди немешкотно в съезжую к боярину-воеводе.
Михайло вышел из башни. Зашагал в гору. В небе ни звездочки, но от снега светло. Дул теплый ветер. Снег подтаял, и идти в гору было скользко. В избах и хоромах темно, только светились оконца съезжей избы да у Богородицы-на-горе тлел огонек во владычьих палатах. У съезжей Михайлу сонно окликнул караульный стрелец. Лисица сказал, что послан к воеводе по тайному делу. Стрелец, ворча, впустил: «По тайному делу, так бреди».
В воеводской хоромине на столе горела оплывшая свеча в медном шандале. За столом сидели воевода Шеин и дьяк Алексеев. Когда Михайло вошел, Шеин быстро вскинул глаза:
— Пошто, молодец, пришел?
Михайло поклонился боярину:
— От Добрыни Якушкина прислан, по твоему, боярин-воевода, наказу.
Воевода поднялся, подошел ближе, при скудном огоньке оплывшей свечи только теперь узнал посланного:
— Михайло Лисица!
«Мир приключений» (журнал) — российский и советский иллюстрированный журнал (сборник) повестей и рассказов, который выпускал в 1910–1918 и 1922–1930 издатель П. П. Сойкин (первоначально — как приложение к журналу «Природа и люди»). С 1912 по 1926 годы (включительно) в журнале нумеровались не страницы, а столбцы — по два на страницу (даже если фактически на странице всего один столбец, как в данном номере на страницах 1–2 и 101–102). Журнал издавался в годы грандиозной перестройки правил русского языка.
Практически неизвестные современному читателю романы Владимира Аристова «Скоморохи» и «Ключ-город» описывают события, происходившие в XV — начале XVI веков. Уже в прошлом Куликово поле, но еще обескровливают русские земли татарские набеги и княжеская междуусобица. Мучительно тяжело и долго складывается русское государство.Смутное время. Предательство бояр, любовь к Родине и героизм простолюдинов. Двадцать месяцев не могло взять польско-литовское войско построенную зодчим Федором Коневым смоленскую крепость…Художник А.
Рассказ о белорусском атеисте XVII столетия Казимире Лыщинском, казненном католической инквизицией.
Отряд красноармейцев объезжает ближайшие от Знаменки села, вылавливая участников белогвардейского мятежа. Случайно попавшая в руки командира отряда Головина записка, указывает место, где скрывается Степан Золотарев, известный своей жестокостью главарь белых…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Украинский прозаик Владимир Дарда — автор нескольких книг. «Его любовь» — первая книга писателя, выходящая в переводе на русский язык. В нее вошли повести «Глубины сердца», «Грустные метаморфозы», «Теща» — о наших современниках, о судьбах молодой семьи; «Возвращение» — о мужестве советских людей, попавших в фашистский концлагерь; «Его любовь» — о великом Кобзаре Тарасе Григорьевиче Шевченко.
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
Роман шведских писателей Гуннель и Ларса Алин посвящён выдающемуся полководцу античности Ганнибалу. Рассказ ведётся от лица летописца-поэта, сопровождавшего Ганнибала в его походе из Испании в Италию через Пиренеи в 218 г. н. э. во время Второй Пунической войны. И хотя хронологически действие ограничено рамками этого периода войны, в романе говорится и о многих других событиях тех лет.