Ключ-город - [55]
— Голова скачет!
Ратные люди полезли по коням. К толпе мужиков подлетел чернобородый. Под епанчей сверкали на панцире серебряные бляхи. За чернобородым скакали двое сотников. Голова вздыбил коня, избоченился, пощурился из-под железной ерихонки на мужиков, шевельнул усами, пропитым голосом крикнул:
— Большому воеводе князю Василию Иванычу Шуйскому ведомо стало, что вы, государевы изменники, не один раз мужиков к вору, расстриге Гришке, посылали, и его, вора, ждете, чтоб ему, окаянному расстриге и чернокнижнику, передаться.
Мужики жались друг к другу, хмуро смотрели на боярина. Кто-то выкрикнул:
— Поклеп, боярин! Обнесли крестьянишек перед воеводой вороги.
Голова зло сверкнул глазами:
— Ой ли? — Поманил выкрикнувшего пальцем. — Выдь сюда, заступник!
Вперед вышел приземистый мужик, покосился на гарцевавших вокруг детей боярских. Голова поднял плеть, махнул ратным:
— Сего воровского заступника посадить на кол! Над остальными вершите государев суд, как прежде указано.
Мужику скрутили руки. Молодух и девок отогнали в сторону. Ратные люди лязгнули саблями, опережая друг друга, поскакали рубить полонянников. Михайло увидел близко сверкающие клинки. Двинул плечом, сшиб с ног пешего ратного, бросился к реке. Кубарем скатился с обрыва, побежал через замерзшую реку к заснеженному бору. Над ухом пропела стрела. Когда добежал до бора, оглянулся. Увидел татарина, натягивавшего тетиву лука. Михайло погрозил татарину кулаком, полез через сугробы.
Без пути и дороги шел беглый холоп Михайло Лисица. Проходил мимо полыхавших огненными языками сел и деревень, видел скорчившихся на кольях мертвецов и синелицых мужиков-удавленников. Несколько раз встречал раскосых крымских купцов, гнавших в Бахчисарай толпы купленных у государевых людей девок и молодух.
То именем великого государя Бориса Федоровича Годунова московская рать пустошила Комарицкую волость. Окольными тропами и глухими дорогами уцелевшие от боярской расправы мужики пробирались в Путивль. Там стоял со своим войском тот, кого одни именовали чудесно спасшимся царевичем Димитрием другие — расстригой и чернокнижником Гришкой.
6
У Василия Блаженного ударили в большой набатный колокол. Звонари только этого и ждали — тотчас откликнулись колокола у Варвары, у Николы-зарайского, Парасковеи-пятницы и во многих других церквах. Со всех сторон к Красной площади повалил народ. Бежали в чем кого захватил звон. С Бронницкой примчались плечистые молодцы, перепачканные копотью, в прожженных фартуках. Из Мясного ряда притрусили мясники-торгованы. Терли заскорузлыми от крови руками потные лица, косились на кожаные фартуки кузнецов и бронников, первых запевал во всякой смуте. Тревожно переговаривались:
— Пошто сполох ударили?
— Не гиль ли худые людишки надумали учинить? Скоро от Пожара до Троицы-во-рву, вдоль кремлевской стены, от Фроловских до Никольских ворот от народа маковому зерну упасть некуда.
На Лобное место вылезли двое в чугах, стащили с голов колпаки, поклонились народу на четыре стороны. В вылезших узнали дворян Гаврилу Пушкина и Наума Плещеева, переметнувшихся, как было слышно, к тому, кого одни считали спасшимся царевичем Димитрием, другие величали вором и расстригой. За дворянами выскочил худолицый, юркий человек, по виду подьячий, петушиным голосом выкрикнул:
— Послы истинного наследника царей руссийских Димитрия Ивановича хотят к народу речь держать! Поволите ли, люди московские, слушать?
У Лобного места откликнулись несмелые голоса:
— Волим! Довольно под Годуновыми натерпелись!
И громче:
— В-о-о-лим!
С кремлевских зубцов и кровель взметнулись тучи воронья, закружились над церковными маковками. Из ворот вышел князь Катырев-Ростовский, за ним несколько бояр, дьяки и с полсотни стрельцов. Князь укоризненно колыхнул горлатной шапкой, надул пузырями щеки, с хрипотцой в горле крикнул:
— Какого ради дела самовольством собрались? Обижены чем, так били бы государю челом. Не ведаете, сколь мягкосерден и милостив молодой наш государь Федор Борисович? — Пожевал губами. — А воровских посланцев вели бы в Кремль, пусть боярам скажут, за каким делом присланы.
Кто-то в ответ насмешливо гаркнул:
— Пошто, боярин, послов истинного государя воровскими лаешь? Запамятовал, как твою рать из-под Кром батогами гнал?
В толпе захохотали. От вернувшихся из-под Кром ратных людей знали, что Катырев-Ростовский, большой воевода, когда Димитриевы казаки стали побивать московскую рать, бежал пешим, бросив казакам и доспехи и дареную Борисом дорогую шубу. Кто-то нехорошо облаял боярина, кое-какие из черных людей стали швырять в стрельцов шматками сохлой грязи. У стрельцов трусливо забегали глаза, чуяли — за многие обиды злы на них черные люди, в случае чего, не дай бог, разнесут по кускам. Подались назад. Бояре и дьяки, опережая стрельцов, забыв и спесь и дородство, первыми метнулись к воротам. Толпа гудела, требовала, чтобы посланцы читали Димитриеву грамоту. Пушкин, ухмыляясь в бороду, потянул схороненный под чугой свиток. Задрав голову, ждал. Худолицый подьячий помахал колпаком, чтобы стихли. Пушкин развернул свиток, стал читать.
Неподалеку от кремлевских ворот, притиснутый широкой спиной к часовенке, чуть сутулясь, стоял высокий человек, в курчавой бородке обильная седина, по виду — из зажиточных посадских. Щуря голубые глаза, посматривал то ли на Димитриева, то ли на расстригиного посла. Пушкин читал:
«Мир приключений» (журнал) — российский и советский иллюстрированный журнал (сборник) повестей и рассказов, который выпускал в 1910–1918 и 1922–1930 издатель П. П. Сойкин (первоначально — как приложение к журналу «Природа и люди»). С 1912 по 1926 годы (включительно) в журнале нумеровались не страницы, а столбцы — по два на страницу (даже если фактически на странице всего один столбец, как в данном номере на страницах 1–2 и 101–102). Журнал издавался в годы грандиозной перестройки правил русского языка.
Практически неизвестные современному читателю романы Владимира Аристова «Скоморохи» и «Ключ-город» описывают события, происходившие в XV — начале XVI веков. Уже в прошлом Куликово поле, но еще обескровливают русские земли татарские набеги и княжеская междуусобица. Мучительно тяжело и долго складывается русское государство.Смутное время. Предательство бояр, любовь к Родине и героизм простолюдинов. Двадцать месяцев не могло взять польско-литовское войско построенную зодчим Федором Коневым смоленскую крепость…Художник А.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.