Ключ Давида - [14]

Отец Димитрий повысил голос почти до крика. Дверь приоткрылась, и в ней показалось встревоженное лицо матушки Ирины, но, встретив обращенный куда-то вдаль невидящий взгляд мужа, она испуганно отшатнулась.

– Это все одна большая сеть, и она накрывает нас, – продолжал священник, потрясая рукой с вытянутым вверх указательным пальцем. – Я пишу об этом в своих книжках, но их мало кто читает. Молодежь – та понимает. Но ведь с ними осторожнее надо, горячие очень. Вот что… – он сделал паузу, размышляя о чем-то. – Обо всем, что меня тревожит, не расскажешь так, сходу. Да и вам, я вижу, нелегко это слушать. Возьмите мои записки, почитайте на досуге. – Священник поднялся с кресла и достал из книжного шкафа увесистую картонную папку с завязками. На папке не было никакой подписи, только одно слово, напечатанное в типографии: «Дело». – Вы же историк и человек, я вижу, чистый. Попробуйте проследить эту цепочку от дня нынешнего в прошлое, сумейте понять, как они действовали тысячу лет назад, и вы поймете, что нам грозит сейчас. Может быть…

Глаза отца Димитрия вдруг погасли, будто у него иссякли силы.

Джордан поднялся. Он чувствовал себя так, будто прикоснулся то ли к великим истинам, о которых раньше не имел понятия, то ли к банальному сумасшествию.

– Почему вы всех называете «родной мой»? – уже в дверях у него вдруг вырвался вопрос, который он вроде бы и не собирался задавать.

– А как же, а как же? – снова оживившись, всплеснул руками священник. – Все мы братья и сестры во Христе, а значит, родные.

– А если человек не христианин, как вы к нему обращаетесь?

– Точно так же. Он тоже мне брат, только незрячий, а моя задача – открыть ему глаза на истинное учение, хочет он этого или нет. Лишь того, кто сознательно служит врагу человечества, того я не назову себе родным… – голос отца Димитрия стал совсем тихим. – И вот еще что. Думаю, я смогу узнать, кто погубил душу этого юноши. Я проверю и позвоню вам. Что-то мне подсказывает, что вам предстоит трудный путь к истине. Давайте попробуем пройти его вместе, хотя бы часть, хотя бы часть…

* * *

Вернувшись в «Метрополь», Джордан увидел в вестибюле Игоря, сидевшего в кресле с какой-то разноцветной газеткой в руках.

– Где пропадаем? – взглянул тот с комической строгостью на американца. – Была ж команда отдыхать.

– Прогулялся немного по улицам, а то что-то голова разболелась, – не задумываясь, ответил Джордан.

– Ну, головной болью мы тебя обеспечим под завязку! Да шучу, шучу. Давай, собирайся, а то Валера уже нас ждет в университете.

– В университете?

– Ну да. Консультант твой там работает.

Через десять минут они уже ехали к Воробьевым горам. Поболтав о том, о сем, Игорь вдруг спросил:

– Слушай, у тебя нос какой-то боксерский. Спортом занимался или на службе угораздило?

Джордан улыбнулся.

– В мою бытность в университете я состоял в команде штата Нью-Джерси в велтервейт… как это?… В полусреднем. Ты что, не читал мое досье? Там же написано.

– Правда? – Игорь даже покраснел. – Забыл, значит. Точно, потом еще ты в армию пошел, да? У тебя же награды военные.

– Да, тоже был в Афганистане. Но ничего похожего на твои приключения со мной не происходило. Обычная рутина.

– Коне-ечно, – протянул Игорек, – рутина. За рутину у вас такие медальки не вешают. Слушай, а правда, в ваш спецназ так жестко отбирают? По здоровью, там, по психологии?

– Достаточно строгие требования, – подтвердил Джордан. – У меня оказалось два лишних зуба, и чуть было не отсеяли. А что, ты хочешь послужить Америке? Могу составить протекцию.

Игорь посмеялся от души. Вскоре они подъехали к университету. Сдав подопечного сидевшему на лавочке у входа Валерию, Игорь удалился.

– Сейчас она выйдет, – Валерий посмотрел на часы. – Семинар уже закончился.

– Она? – удивился Джордан. – Вы не говорили, что это женщина.

– Мы и не говорили, что это мужчина, – ухмыльнулся тот в ответ. – Женщина, да еще какая! Смотри, западешь на нее, помучаешься.

Из дверей корпуса повалили студенты. Джордан с интересом смотрел на них, невольно сравнивая с американскими сверстниками. Отличие было лишь в меньшем числе чернокожих, да еще здесь не было такого количества ребят и девушек с лишним весом. Выходившие оживленно переговаривались, смеялись, прощались целуясь. Кто-то уезжал на машине или скутере, большинство направлялось в сторону метро.

Неподалеку расположилась группа парней на больших мотоциклах. Одетые в черную кожу, кто с длинными волосами, кто с бритой головой, они привлекали взгляды девушек, которые, перешептываясь и посмеиваясь, посматривали на них. Но ребята, видимо, кого-то ждали и не обращали на девчонок внимания.

Что-то блеснуло на солнце так, что Джордан на секунду зажмурился. Обернувшись, он увидел на крыльце университетского корпуса худенькую девушку лет двадцати пяти-двадцати семи в черной футболке, джинсах и кедах. У нее было очень красивое, немного недовольное лицо, слегка вьющиеся багрово-красные волосы, косо состриженные на одну сторону, и массивные серьги. Надетые на левую руку широкие, чуть ли не до локтя, металлические браслеты сверкали на солнце при каждом движении, как вспышка фотоаппарата. Джордан был уверен, что никогда раньше ее не видел, но, тем не менее, в ней было что-то странно знакомое. Нервно вздернув руку с сигаретой вверх, девушка энергично жестикулировала, о чем-то споря с женщиной лет пятидесяти типично профессорской внешности – строгий серый костюм, аккуратно зачесанные назад волосы, большие очки.