Клык и коготь - [107]

– Прошу вас, – сказал Ярг. Он ждал, когда Благородна начнет двигаться. Ей необходимо было пошевелиться, но ее почти парализовало отвращением. Она сделала шаг, потом другой. Он продолжал сопровождать ее и сообщил их имена слуге.

Внутри происходило повсеместное столпотворение драконов. Благородна в отчаянии оглядывалась в поисках помощи, спасения. Ей казалось, что она попала внутрь кошмара. Кричать она не могла. Здесь были все: каждый лорд Сиятельного ранга или выше были приглашены со всего Тиамата, и многие пришли. Они все увидят, как она опозорилась. Благородна продолжала шагать рядом с Яргом. Все увидят это – но поймут, что она этого не желала. Она увидела Августейшего Фидрака в толпе. Где Шер? Вероятно, с этой ужасной драконицей, которую он выбрал ей назло. Где Фелин? Фелин, ее настоящая дочь, она желала как-нибудь сообщить ей об этом. Или Пенн? Ее священник был бы идеальным спасителем в этой ситуации. Милосердный Джурале, неужели ни один дракон не придет к ней на помощь?

Вдруг кто-то возник рядом с ней в вихре розового, с прекрасной цепью самоцветов, вплетенной в ленты на ее голове. Селендра. Конечно. Это последнее драконье существо, которое она желала видеть. Благородна посмотрела на Селендру и увидела, что драконица поняла, насколько она напугана. Сейчас она снова ее бросит и отправится праздновать свой триумф.

Селендра рассматривала такой вариант. Она прибыла, чтобы посмотреть, как Благородна воспримет еще одного презренного Агорнина, который станет выше ее по рангу. Ярга она нашла экзотическим и странным, возможно противным, но не парализующе отвратительным. Тени, которые представляли Яргов в театре, были пострашнее. И все же по вращению глаз Благородной она поняла, что та пребывает в запредельном ужасе, не способна к речи, почти не способна двигаться и вообще находится на грани крушения. Не было сомнений в том, что она окажется в неловком положении, когда доберется до Себет. Селендра никогда раньше не видела Благородную, сброшенную с ее пьедестала уверенности в себе. Она знала, что ее свекровь – высокомерная эгоистичная старуха-драконша с чудовищными взглядами на устройство мира. Она знала, что между ними не прекращаются стычки и что, бросив сейчас ее, бессловесную, одну, можно выиграть войну между ними. Благородна ей не нравилась и, вероятно, никогда не понравится. И все же она не могла видеть ее так беспощадно сокрушенной именно в том, что больше всего для нее значило. Только ради Шера, и ради самой себя, и ради драконьего достоинства, которого она заслуживала, если даже ничего более, Селендра вежливо заговорила с ней и отвела в сторону.

Посол Яргов притормозил.

– Прошу вас, проходите, – сказала ему Селендра. – Я должна перемолвиться словом с моей свекровью.

– Разумеется, – сказал Ярг со своим странным акцентом и продолжил: – Рад был знакомству с вами обеими.

Благородна посмотрела в фиалковые глаза Селендры, ожидая увидеть триумф, а увидела только озабоченность.

– Вы же не против, что я назвала вас свекровью, хотя до свадьбы это не совсем правда? – спросила Селендра, а затем продолжила, не дожидаясь ответа, дав Благородной время собраться. – Я договаривалась относительно свадебного кружева. Оно такое дорогое, потому что его плетут очень долго, но мы вместе с Эйнар покупаем на двоих так много, что они могут дать нам скидку. Может быть, стоит попробовать убедить Высокородную Телсти присоединиться к нам? Пройдемте и познакомимся с ними. Вы знали, что новым Высокородным будет мой брат Эйван?

– Какое множество новых родственников ты нам принесла, Селендра, – смогла сказать Благородна, делая шаг по направлению к новым Высокородным Телсти. Своей лапой она оперлась на лапку молодой драконши. – Я знаю, что у нас были свои разногласия, но ты собираешься выйти за Шера и стать матерью моих внуков, и я бы хотела, чтобы ты знала, что я этим очень довольна в итоге.

Это не было полной правдой, и обе драконши знали, – почему и в чем именно, – но они кивнули друг другу. И тут, когда Шер подошел к ним, чтобы они все вместе поздравили Эйвана и Себет, а Пенн уже танцевал с Фелин, а Эйнар с Лондавером, а слуги уже носили тяжелые подносы с угощением по всему залу, нам следует оставить их в уютном прибежище их благородного притворства.