Клятва вечной любви - [6]

Ну и ладно, зачем ей тетя сдалась? Плохо было то, что Вера никогда не видела своего папы. Вернее, мама показывала его фотографию, но воочию… Ульяна рассказывала дочке, что ее отец был летчиком и погиб, когда Верочка была еще у нее в животике, и единственное, что осталось от него, это память и одна фотокарточка, с которой смотрел веселый светловолосый человек с милым открытым лицом.

– Чего застыла, дура? – услышала Вера и удивленно захлопала белесыми ресницами – она и не заметила, как задумалась. – Ты же водишь, кидай еще раз!

– Халихало! – выкрикнула Верочка и подкинула мяч.

Ребятня заметалась, забегала, замахала руками. Веру больно толкнули в бок, она отлетела, попыталась вернуться в толпу, но побоялась. Так и осталась стоять в сторонке, только успевая замечать, как мяч вновь и вновь взлетает к небу и опускается в чьи-нибудь цепкие ладоши.

В толпе мелькнула довольная физиономия Стаса. Он вновь оказался самым прытким, и мяч опять попал ему в руки. Вера вздохнула. Как ей хотелось стать такой же ловкой и бесстрашной! Особенно – бесстрашной, ведь Стас не боялся даже толстого Сережу, который уже перешел в третий класс. Вообще сын Виктора Радугина поражал всех, не только Веру. Своей красотой он бередил сердца девочек, смелостью – мальчиков, смекалкой – воспитателей в саду, обаянием – соседок. Ко всему прочему Стас был совсем не заносчив, хоть и являлся всеобщим любимцем и сыном большого начальника Виктора Сергеевича Радугина.

Мам-Уля, глядя на неугомонного синеглазого постреленка, всегда усмехалась и говорила, что девушки от него наплачутся, а потом начинала выспрашивать у Веры, не влюблена ли она в него. Девочка прыскала в кулачок и убегала. Вот еще придумала! Никогда Верочка не будет влюбляться, она так решила давно, еще маленькой, а тем более в Стаса, который ей просто хороший товарищ.

Верочка еще немного постояла у забора, надеясь, что ее заметят, но, так и не дождавшись, побрела домой. Может, мама и права: у них никого, кроме друг друга, в этом мире нет…

* * *

Верочка проснулась от шума.

Прислушалась. Тикали часы на тумбочке, в кухне чуть слышно бормотало радио, а в открытое окно врывался шум просыпающегося городка: лаяли собаки, кукарекали петухи, шуршали шинами одиночные машины. Что же ее разбудило?

Вдруг… Тук-тук-тук. Было ощущение, что кто-то бьет молотком по двери. Вера вскочила, испугавшись, что это какой-нибудь грабитель решил проломить створку и ворваться в их квартиру.

– Мама! – взвизгнула она и накрыла голову подушкой.

В комнату вбежала испуганная Ульяна:

– Что такое?

– Кто там? – Вера высунула побледневшую мордашку из-под подушки.

– Где?

Мать оглянулась и, тоже услышав стук, замерла. Тук-тук-тук… Ульяна нахмурилась и направилась в прихожую.

– Не ходи, Мам-Уля, там воры! – крикнула ей в след испуганная Верочка.

Ульяна раздраженно тряхнула головой и распахнула дверь. У порога с молотком в руке стоял дядя Витя, а рядом с ним Стас, державший коробку с гвоздями.

– Тетя Уля, вы чего? Испугались? Мы с папой вам новый номерок прибиваем, а то старый у вас уж больно страшный был, – выпалил Стас, сунул гвозди отцу и, оттеснив Ульяну, вбежал в комнату подруги.

Вера еще не оправилась от испуга. Она сидела на кровати, грызла палец и смотрела на приближающегося Стаса. Мальчик, как всегда, был чуть лохмат, румян и с иголочки одет. Просто удивительно, как он умудрялся при своей активности оставаться таким чистеньким. Наверное, его мама очень за ним следит. Вообще дяди-Витина жена Вере нравилась, несмотря на то что Уля считала ее высокомерной. Может быть. Но зато какая она красавица! У нее волосы блестящие, пепельные, спускающиеся до плеч, а руки всегда ухоженные, с перламутровыми ногтями. И глаза – синие-пресиние.

Стас был похож на мать. Те же четко очерченные губы, небольшой прямой нос, подбородок с маленькой ямочкой и, конечно, синие глаза. Только ресницы у мальчика были черными и длиннющими без всякой туши. От отца Стас взял темные волнистые волосы.

– В школу хочешь? – Стас взгромоздился на тумбочку и заболтал ногами в моднющих кроссовках «Ботас».

– Не-а.

– Почему?

– Боюсь, – честно призналась Вера.

– Чего?

– Не знаю.

– Странная ты. Собак не боишься, а людей… – протянул Стас, вглядываясь в бледное лицо Верочки.

– Собак я понимаю, вот и не боюсь.

– Как это?

– Они просто так никогда не укусят. Даже если ты их разозлишь, они сначала огрызнутся, клыки покажут, а уж потом… А люди другие. Они… они злые.

– А ты им в морду! – вытаращив глаза, выкрикнул Стас.

– Я не могу.

– Зато я могу. Мне скажешь, если кто обидит, я ему накостыляю. Поняла?

– Поняла, – улыбнулась Вера. Теперь ей в школу идти было не так страшно.

Стас удовлетворенно кивнул, попрощался и вышел.

Сначала он хотел отправиться на улицу – на велосипеде погонять или ящериц половить, но почему-то передумал. Не спеша поднялся на свой третий этаж, вошел в квартиру.

Дома у них было очень чисто и красиво. Особенно в зале, где и мягкая мебель, и хрустальная люстра, и цветной телевизор. Но все равно ему больше нравилась их старая квартира. Она хоть и была двухкомнатной с частичными удобствами, но в ней жилось как-то легче. И улицу ту он любил больше. Состояла она из двухэтажных кирпичных домов и частных деревянных, около которых были разбиты палисадники, где росли кустарники, ирисы и шиповник. По улице бродили куры, клубилась пыль и летали комки тополиного пуха, а в конце ее, если спуститься с пригорка, текла быстрая, мелкая, жутко холодная речка.