Клятва Марьям - [2]

– Вы тоже в пятом купе? Позвольте, я вам помогу.

Ее тягучий чувственный голос окутал его облаком неги и очарованья. Орест сглотнул и, к своему ужасу и стыду, снова ничего не сказал. Слова столпились где-то в горле, отчаянно не желая выбираться наружу.

«Какой позор, – подумал он. – Прекрасная юная леди здоровается со мной, а я даже слова вымолвить не могу!»

Орест сделал лихорадочное усилие над собой и приподнял край шелкового цилиндра. Подобную штуку организм выкинул с ним впервые, оставив в полной растерянности. Ее нежные пальцы взялись за бронзовую ручку, и инкрустированная слоновьей костью панель плавно отъехала в сторону. Кровь бросилась в лицо Оресту.

Изящно побрав юбки, девушка скользнула внутрь, в недра самоходного железного зверя. Тонкий флер духов – роза и мускат и что-то острое, неопровержимо восточное – на миг окутал его бесплотным облаком. Незнакомка обернулась и улыбнулась – и обжигающий самум ее черного взгляда обрушился на него в очередной раз.

* * *

Отделка купе ничуть не уступала роскоши коридора. Две софы, обтянутые зеленым шелком; стены, выложенные пластинами яшмы и вставками из черного дерева; изящной работы табльдот. Узкая шифоньерка, искусно встроенная прямо в стену вагона.

Поистине, администрация эмира не жалела денег на обустройство «Коня Всевышнего», восточного экспресс-поезда экстра-класса, воспользоваться услугами которого могли позволить себе лишь богатейшие из богатейших. На стенах висели картины кисти Абдаллы и амулеты от сглаза.

Девушка грациозно опустилась на сиденье и стянула перчатки. Руки у нее были тонкие и изящные, на указательном пальце красовался крупный бриллиант.

Орест опустился напротив. Трость он осторожно прислонил к стене. Должно быть, он выглядел ужасно неловко – мужчина-инвалид в движущемся вагоне. Ну что же, таков кисмет[5]. Фатум, если изъясняться на латыни.

Снял цилиндр и аккуратно положил его рядом, на переливчатую ткань дивана. Он обошелся ему в десять динаров. Хотя частный детектив и не был стеснен в средствах, однако купить приличный головной убор за Тигром и Евфратом представлялось проблематичным. Разве что окончательно поддаться безумному шарму Востока и приобрести чалму – из зеленого, красного или белого шелка. В сочетании с костюмом от Жоффруа это могло бы смотреться неплохо.

Стеснение, вызванное красотой попутчицы, еще не прошло – смущенно подняв голову, Орест встретился с ней взглядом и неловко улыбнулся. Пожалуй, помещение было чуть-чуть тесновато: их коленки почти соприкасались. Какой неслыханный эпатаж! Дамам не должны продавать билеты в одно купе с джентльменами. Северянина снова бросило в краску. Однако соседка, судя по всему, его обществом совсем не тяготилась.

– Пожалуй, я закажу кофе, – мягко улыбнулась она. – День в аравийских песках без горячего нубийского кофе абсолютно потерян.

По-галльски девушка говорила чисто, с певучим восточным акцентом. Была в нем какая-то медовая сладость, которую не услышишь на набережной Бранли[6].

Она потянула за длинный шелковый шнурок, утопленный в стену. Томно потянулась.

«Нет, – отрешенно подумал Орест, – она не француженка. Подобная хищная плавность, первозданная нескромность движений не рождается в душных городах Галлии. Она дикарка, дикарка в дорогом платье из Лютеции[7]. Но кто же она?»

Попутчица вытащила из шелкового ридикюля небольшой складной веер и принялась обмахиваться им. Нарисованные тушью драконы и рыболюди причудливо задвигались на лакированных дощечках. Уловив его взгляд, она легонько приподняла бровь. Рассмеялась.

– Конечно, мудрость пустыни гласит, что аппетит приходит с первым кусочком, а ссора с первым словом, – пожаловалась она. – Но путь до Ашшура[8] так далек, а я ужасная болтушка и не могу ехать в тишине. Преодолеть столько лиг без разговоров – невыносимо скучно! Позвольте же, я представлюсь.

Она отложила веер. Легонько подалась вперед.

– Я – Флоренс Жозефина Марианна Жаклин Дюбуа.

Она протянула ему руку для поцелуя.

– Пожалуйста, только не зовите меня Марианной! Я – Флоренс, а можно просто Жозефина. Знаете, мама так называла меня в детстве. Никто так больше меня не зовет, а я обожаю это имя.

«Все-таки Галлия! Очевидно, Трансальпийская»[9], – успел подумать Орест, прежде чем церемонно поцеловал ее руку, согласно всем правилам приличия, едва коснувшись губами. Довольно и того, что они оказались в столь двусмысленных условиях: средних лет импозантный господин и юная, прекрасная девушка в одном купе! Боже мой, что могут подумать люди!

Однако его пальцы, совершенно против воли хозяина, невольно сжали – на какое-то мгновение! – пальцы очаровательной новой знакомой, и поцелуй получился отнюдь не столь невинным, как он хотел.

– Я Орест Альгердович, – представился он. – С далекого севера, за Танаисом[10]. Вот, решил повидать Хошкани. Говорят, новая, модернистская реконструкция садов Шаммурамат[11] чудо как хороша.

Наркотик подействовал, нога прошла, и он был благодарен за это Аллаху, Саваофу, сестрицам Немайн[12] и всем богам, которых только знал. В далекой юности Орест нередко на подмостках жизни исполнял роль Роберта Лавлейса, Жерардо Казановы, Григория Орлова – словом, первого любовника, жен премье