Клятва Люка Болдуина - [11]

— Почему именно туда, Люк?

— Мне нравится смотреть на них, дядя Генри. Приятно знать, что они существуют.

— Вот как! — озадаченно отозвался дядя Генри. — А почему тебе приятно, что они существуют?

— Мне нравятся синие горы. А эти горы по-настоящему синие, — с удовольствием объяснил Люк. — Хорошо бы посмотреть на них вблизи, правда, дядя Генри? — спросил он.

— Да, но только когда ты доберёшься до них, ты увидишь, что они не синие, — усмехнувшись, заметил дядя Генри.

— Но отсюда-то они синие?

— Отсюда да. Но в действительности они не синие, и ты это знаешь, мой мальчик.

— Я не знаю, что они не синие, дядя Генри.

— Это ведь иллюзия, Люк. Оптический обман.

— Вам они не нравятся из-за того, что они такие синие, дядя Генри?

— Они не синие, Люк. Это просто световой эффект, результат солнечных лучей, тени и расстояния. Там такие же пахотные земли, рощи и долины, как и здесь. — Он снова усмехнулся: — Люк, как бы ты назвал человека, который всю свою жизнь верит, что эти горы на самом деле синего цвета? Ты бы назвал его идиотом?

— Нет.

— Почему нет?

— Потому что… Посмотрите на них, дядя Генри.

— Не хочу я смотреть, — рассердился дядя Генри. — Я ведь только что тебе объяснил.

— Но разве они не синие?

— На самом деле, Люк, на самом деле… — терпеливо заговорил дядя Генри, но, пожав плечами, взглянул на Люка с подозрением: — Ты упрямый мальчик, Люк. Ладно. Поехали домой. — И пошёл к своей машине.

Люк ехал на велосипеде за машиной и, представляя, будто он спорит с дядей, продолжал настойчиво повторять: «Если бы художник рисовал эти горы, разве он не сделал бы их синими? А не нарисуй он их синими, это была бы ложь. Потому что они синие-пресиние. Так о чём же говорить?»

5. Заветный лес

В школу Люк отправился не один: за велосипедом трусил Дэн, и Люк, усмехаясь про себя, позволил ему пробежать с четверть мили по дороге. А самое замечательное было в том, что Люку не понадобилось ни звать Дэна, ни оглядываться. Он только медленно крутил педалями, радостно улыбаясь при мысли, что Дэн бежит позади.

Разумеется, он не разрешил собаке следовать за ним всю дорогу до школы. Когда они добрались до большого вяза, он слез с велосипеда.

— Ну, Дэн, старина, — сказал он, — здесь я тебя покидаю. Не беспокойся, около четырёх я вернусь. Жди меня. А теперь либо сиди здесь, либо иди домой. До свиданья, Дэн.

Никто и представить себе не мог, как он привязался к этой старой собаке. Ему нравилось, как Дэн ложится, со всего размаха хлопаясь наземь, будто опрокинутый стул. Нравилось, как он потягивается, сначала опираясь на передние лапы, а потом перенося всю тяжесть тела назад, как неторопливо поднимается. И как он подходит, когда его зовут: наклонив голову, помахивая хвостом и дрожа всем телом, словно в лихорадке.

Проехав футов сто, он оглянулся: Дэн стоял посреди дороги.

А вот в школе оказалось невесело. Он был чужим, из города, новичком. На переменках он стоял один, стараясь держаться отчуждённо и независимо, не проявлять своей застенчивости и делать вид, что всем доволен и что его ни капельки не трогает всё происходящее, а в действительности напряжённо ожидая, что, быть может, кто-нибудь проявит к нему дружеский интерес. Но ребята говорили: «Посмотрите-ка на этого воображалу, сразу видно, что он из города», потому что Люк, считая, что хорошо разбирается в людях и знает, как с ними обращаться, полагал, что если будет держаться отчуждённо и независимо, то все вокруг непременно захотят с ним подружиться.

В половине четвёртого, когда занятия кончились и все, выбежав из школы, разбились на компании, он выбежал тоже, но компании уже не нашлось. Он в одиночестве стоял на ступеньках крыльца, и Элмер Хайботом, который был на два дюйма повыше его, повернувшись к нему, сказал:

— Мотай отсюда! Чего застрял?

Но, заметив, что Люк, угрюмо сжав кулаки, приготовился к драке, громко расхохотался и оставил его в покое. А Люк направился к своему велосипеду, вдруг испытывая желание поскорее вернуться на лесопильню.

По дороге он снова думал о тех днях, когда его отец приезжал на охоту в лес по другую сторону реки. Интересно, думал он, перебирая ногами, а видит ли отец его сейчас?

Он приближался к тому месту у дороги, где утром оставил Дэна, и, когда выехал из-за поворота, увидел, что собака лежит в тени вяза. «Привет, Дэн!» — обрадовался он. Потянувшись и отряхнувшись, Дэн побежал к дороге навстречу ему.

Два раза в этот день пёс прибегал к большому вязу. В полдень он спал на веранде, как вдруг вскочил и, не доверяя инстинкту, побежал по дороге. Возле вяза он посидел, подождал, неуверенно оглядываясь по сторонам и боясь, что разучился определять время. Потом вернулся домой и снова лёг спать. Через два часа он вскинул голову, словно что-то почуяв, и снова побежал по дороге к вязу.

— Послушай, Дэн, а я ведь был уверен, что ты спишь. Откуда ты узнал, что это я еду? — спросил Люк.

Но пёс только радостно бегал вокруг велосипеда. Он, казалось, понял, что Люк приятно удивлён.

С тех пор каждое утро Дэн провожал его до вяза, а в три уже сидел там, ожидая его возвращения.

Дома же, сказав тёте, что он уже вернулся из школы, Люк пошёл к реке и долго стоял на берегу, глядя на лес. Повернулся, чтобы уйти, снова посмотрел на лес и, хмурясь, не понимал, почему не в силах оторвать взгляда.