Клятва - [13]

Огромный танцпол был заполнен телами, трущимися друг о друга, скользя, прижимаясь и качаясь в такт соблазняющему ритму.

От одного только вида как они движутся вместе и вокруг друг друга мне захотелось присоединиться к ним

Ритм продолжал обвивать меня своими пальцами.

— Как ты говорила они называют этот клуб? -

- Жертва, — ответила Брук, и я ухмыльнулась.

Ну конечно жертва.

В этом всегда было что-то темное и опасное.

Первобытный инстинкт.

Бруклинн потащила меня к бару, залезая в карман и вытаскивая несколько банкнот.

— Можно нам два Валка? — Дрожание в её голосе было едва заметным.

Барменша — жилистая женщина с худощавым, голыми руками.

Она была сильной и, судя по всем параметрам могла запросто сама быть вышибалой.

У неё были короткие торчащие во все стороны волосы глубокого синего оттенка и она периодически касалась языком пирсинга на нижней губе.

Она выглядела как гермафродит, но была странно красива и довольна собой. Это скользило в её движениях, когда она потянулась за бутылкой.

Сузив черные глаза, она посмотрела на дерганую девушку напротив её стойки.

Бруклинн распрямила плечи и встретила её прямой взгляд так непоколебимо, как только смогла.

В конце концов барменша поставила два стакана на стойку и наполнила их синей жидкостью.

— Двенадцать, — заявила она хриплым голосом, твердым, но в то же время чувственным.

Она подвинула напитки в нашу сторону, а я вдруг четко осознала насколько мы еще юны.

Бруклинн бросила на стойку одну банкноту, которую женщина тут же сунула в карман.

Сдача или чаевые даже не обсуждались.

Я подняла один из бокалов и сделала глоток.

Сладковатый привкус едва перебивал обжигающий спирт, горячей волной прокатившийся по горлу в желудок.

Бруклинн была более тороплива, с такой жадностью набросившись на свой напиток, что за три глотка отполовинила содержимое бокала.

Я покатала стакан о щиплящую тыльную сторону ладони, куда девушка у входа поставила печать.

Взглянув туда, я увидела сильное покраснение на припухшей коже в форме полумесяца.

И мне не нужен был черный свет чтоб разглядеть его теперь.

Никому бы не понадобился.

Я чувствовала неладное и мне было нехорошо.

Я понимала, что то, что беспокоит меня, было лишь наркотическим средством из печати на руке, которое проникло в кровь.

У паранойи всегда есть побочный эффект.

Бруклинн показала на что-то с другой стороны зала.

— Смотри, у них тут есть из чего выбрать, — сказала она густым, как мед голосом.

Над танцполом, напротив нас, мужчина с вызывающей улыбкой стоял у перил наблюдая за переплетающимися телами внизу.

Он заинтересовал Брук.

Что было не в новинку.

Брук интересовали мужчины всех типов.

Она сходила с ума по мальчикам еще с тех пор как мы были совсем девченками. Ей оставалось лишь подождать, пока её тело разовьется.

И теперь, когда это случилось, ничего уже не могло остановить её.

— Вот, — сказала она, допивая остатки напитка.

— Подержи это, я сейчас вернусь. -

И, уже через плечо, добавила:

— Нам нужна закуска. -

Так похоже на Брук, подумала я, выискивая, куда поставить её пустой бокал.

Я старалась не выглядеть брошеной, продвигаясь к перилам, чтобы посмотреть на танцоров. Устроившись поудобнее, приготовилась ждать.

Я оперлась локтями о стальную балюстраду и опять попыталась понять, что со мной происходит.

Мне должно быть весело. Вышибала пропустил нас.

И, что еще важнее, бармен отреагировала спокойно.

Я уверяла себя, что дело в случившемся раньше в ресторане, а не в сдобреной наркотиком печати на руке.

Вокруг я слышала разговоры, которые велись на разных языках, но не была была на этот раз вынуждена отвернуться или притвориться, что не понимаю о чем речь.

Никто из присутствующих не поймет, что я знаю, о чем они говорят.

Потому что здесь и сейчас не было никаких правил.

Я была рождена в классе Торговцев, в семье коммерсантов.

И кроме Англайского, универсального языка, Парсон был единственным языком, который мне было позволено знать.

Единственным языком, который должна была в состоянии понимать.

Я была не такая, как остальные.

Я была как никто другой.

Для меня привлекательным в подпольных клубах было то, что они были местом, где классовая принадлежность не имела значения, где границы социальных статусов были размыты.

В местах как это, военные сидели бок о бок с разыскиваемыми, изгоями, дегенератами, и все они притворялись, пусть даже на короткое время, друзьями.

Ровней.

И дочь торговцев тоже может забыть о своем положении в жизни.

Это было все, о чем я мечтала.

Но я прагматик.

Мои дни не протекали в мечтаниях о другой жизни, о способах избежания ограничений моего класса. По большей части потому, что таких способов просто не существовало.

Я была тем, кем была, и ничто было не в состоянии это изменить.

Места как “Жертва” были всего лишь фантазией, освобождением всего на одну ночь.

Я двинулась прочь от перил, уносимая морем тел, замечая цвета.

Я всегда обращаю внимание на цвета.

Здесь, одежда не обязательно должна быть практичной — унылых оттенков коричневого, черного, серого.

В месте, где не существовало классовых разделений, появлялись цвета.

Яркие тона изумруда, рубина и сливы огнем выделялись во всех формах одежды, временно окрашенных волосах, подводке для губ и лаке для ногтей.