Клудж. Книги. Люди. Путешествия - [89]
Снобам лучше держаться от этих самых парков подальше. Это вызывающе демократичное, рассчитанное на усредненный вкус развлечение. И даже в Диснейленде все очень серьезно, без тени рой-лихтенштейновского постмодернизма: настоящая, стопроцентная поп-культура, приводящая посетителя в состояние искусственного возбуждения и помогающая ему преодолеть перегрузки: раз все могут проехаться на американских горках, то и у меня должно хватить смелости.
Переживание законов физики – существенная часть паркового опыта. Законы эти здесь не то что действуют как-то иначе, чем везде, но ты испытываешь их гораздо, гораздо интенсивнее, чем обычно. Тебя крутят по горизонтали, вертикали и вокруг оси одновременно (в немецком Леголенде есть аттракцион, в котором тебя за шиворот хватает некий циклопический робот, после чего ты как никогда остро начинаешь осознавать, почему страх и отвращение обычно идут в этом мире рука об руку), на тебя действуют центробежная и центростремительная силы, ты передвигаешься то с необычными ускорениями, то, напротив, замедленно, как в Мумиленде – мире, где время течет, словно сгущенка; это мир ретро, скоростей вчерашнего дня; и ты теряешь – при быстром спуске – вес.
Многие дети теряют еще и совесть, требуя после каждого заезда купить им кусок пиццы, сладкую вату, стакан граниты, а заодно шляпу с бубенчиками и звездный меч. Можно ли укорять их за это? Не факт; в парках – безграничные возможности приобрести крайне среднюю еду, словно из страшных историй о соблазняющих детей липкими сладостями педофилах. Иногда парковая еда сама представляет собой род аттракциона: разве можно забыть когда-нибудь тарелку с «фудзиямой» химически-зеленого снега в «самурайско-ниндзевом» парке Киото за 600, что ли, иен; даже пища в телепередаче «Готовим с Алексеем Зиминым» выглядела менее опасной для употребления.
Тот же Киото кишит достопримечательностями из Списка Всемирного наследия ЮНЕСКО; но где, спрашивается, счастлив в этом городе ребенок? Правильно, в парке на территории киностудии, где никто на тебя не шикает, если ты переоделся в кимоно, ведешь себя, как герой фильма «Последний самурай», и кидаешься пластмассовыми сюрикенами – чего не позволял себе даже Том Круз.
По скольку необычных существ должно приходиться на сотню посетителей парка, чтобы место выглядело «волшебным»? Перегрузку в сколько g надо обеспечить, чтобы полчаса, проведенные на раскаленном асфальте в очереди, не казались бездарной тратой времени? Сколько планет из «Звездных войн» следует построить, чтобы родители сочли поездку в Леголенд оправданной? Как высоко должна подбросить пружина 12-летнего ребенка в момент отцепления от водной тарзанки, чтобы он заорал от ужаса и увидел Сайгон с высоты куриного полета и затем не расшибся ни об воду, ни об кафель бассейна? Развлечение страхом вообще свойственно (дальне)восточным паркам: в Киото есть аттракцион «Дом с привидениями», откуда все дети без исключения выходят заиками на всю оставшуюся жизнь – это лабиринт, в котором нужно проследовать мимо столов с сочащимися кровью кишками и отрубленными головами, да еще из шкафа в полутьме вылезает полуразложившийся мертвец и пытается схватить ребенка за ногу; что ж, стандарты дозволенного и недозволенного для детей в разных культурах разные.
На самом деле хороший парк отличается от среднего не тем, что в хорошем американские горки круче, чертово колесо выше, а мертвец синее. Аттракционы, если присмотреться, везде более или менее одинаковые: рыцарские замки, пиратские острова, склепы с мумиями, дома с привидениями, темницы с драконами, сафари-парки, зеркальные лабиринты, шоу летающих слонов. В Америке и Корее, в Дании и Румынии – везде вы будете носиться на вагонетке по комнатам, которые то подсвечиваются, то погружаются во тьму: вопрос лишь в том, сколько скелетов вам по ходу покажут, будут ли они щелкать челюстями и дадут ли вам световой пистолет, чтобы стрелять по загорающимся мишеням. Нет; в хорошем есть атмосфера: нечто трудно поддающееся описанию, дух, – количество зелени, оригинальность ворот, эксцентричные требования служителей, детская площадка, где можно обливаться водой, дизайн магнитов на холодильник в сувенирных лавках, возможность залезть на чердак и поваляться там в гамаке какого-нибудь Снусмумрика. В хорошем парке может вообще не быть никаких механических аттракционов – зато «атмосферу» можно нарезать ломтиками; как в Мумиленде. А вот ломиться в обычный парк аттракционов – как хваленый Тиволи в Копенгагене или Оушен-парк в Гонконге – пустая трата времени. Все равно ничего не запоминается: только марафонский бег, разлившаяся банка фанты, ругань в очереди и зловещее поскрипывание металлических звеньев цепочки на 60-метровой высоте. То ли дело парк Дай-Нам в Хошимине, где среди прочего есть удивительная «Летающая тарелка»: сначала несколько часов (если не дней) скользишь вниз по мокрой трубе с мерцанием светодиодов и восточной музыкой, потом тебя выносит внутрь тарелки, там долго, очень долго вращаешься, как монетка в широком конусе, пока центробежная сила не ослабевает, и вот тут ты, совершенно офонаревший, выпадаешь в дырку – плюхаешься в бассейн; вот где космос: незабываемо. После такого не то что Микки-Маусу – мертвецу безголовому на шею бросишься: живой я, живой!
Еще в рукописи эта книга вошла в шорт-лист премии «Большая книга»-2007. «Человек с яйцом» — первая отечественная биография, не уступающая лучшим британским, а Англия — безусловный лидер в текстах подобного жанра, аналогам. Стопроцентное попадание при выборе героя, А. А. Проханова, сквозь биографию которого можно рассмотреть культурную историю страны последних пяти десятилетий, кропотливое и усердное собирание фактов, каждый из которых подан как драгоценность, сбалансированная система собственно библиографического повествования и личных отступлений — все это делает дебют Льва Данилкина в большой форме заметным литературным явлением.
Ленин был великий велосипедист, философ, путешественник, шутник, спортсмен и криптограф. Кем он не был, так это приятным собеседником, но если Бог там, на небесах, захочет обсудить за шахматами политику и последние новости – с кем еще, кроме Ленина, ему разговаривать?Рассказывать о Ленине – все равно что рассказывать истории «Тысячи и одной ночи». Кроме магии и тайн, во всех этих историях есть логика: железные «если… – то…».Если верим, что Ленин в одиночку устроил в России революцию – то вынуждены верить, что он в одиночку прекратил мировую войну.Если считаем Ленина взломавшим Историю хакером – должны допустить, что История несовершенна и нуждается в созидательном разрушении.Если отказываемся от Ленина потому же, почему некоторых профессоров математики не пускают в казино: они слишком часто выигрывают – то и сами не хотим победить, да еще оказываемся на стороне владельцев казино, а не тех, кто хотел бы превратить их заведения в районные дома пионеров.Снесите все статуи и запретите упоминать его имя – история и география сами снова генерируют «ленина».КТО ТАКОЕ ЛЕНИН? Он – вы.Как написано на надгробии архитектора Кристофера Рена:«Читатель, если ты ищешь памятник – просто оглядись вокруг».
Опросы показывают, что Юрий Гагарин — главный герой отечественной истории XX века. Тем удивительнее, что за многие годы в России так и не было создано адекватного — откровенного, объективного, привязанного к современности — жизнеописания первого космонавта. «Юрий Гагарин» Льва Данилкина — попытка «окончательной», если это возможно, закрывающей все лакуны биографии «красного Икара»; наиболее полная на сегодняшний день хроника жизни — и осмысление, что представляют собой миф о Гагарине и идея «Гагарин».
Нулевые закончились. И хотя редко случается, что какие-то радикальные — и просто значимые — перемены в литературе (как и в других областях жизни человека и социума) совпадают с круглыми датами, подвести хотя бы промежуточные итоги необходимо — для того чтобы сориентироваться в пространстве и времени и попробовать угадать главные тенденции, ведущие в будущее. «Новый мир» в течение всего прошедшего десятилетия регулярно отзывался о текущем состоянии литературных дел и по возможности анализировал происходящее.
По какому роману историки будущего смогут восстановить атмосферу 2008 года в России? Почему центральной фигурой в литературе стал Захар Прилепин? Правда ли, что литературные премии достались лучшим писателям за лучшие книги? Как выглядит герой нашего времени по версии литературы-2008? Почему литература не подготовила читателей к «слепому повороту», на который вдруг вылетела Россия осенью 2008-го?На все эти вопросы – а также на самый главный: «Какую бы хорошую книгу почитать?» – отвечает Лев Данилкин, литературный критик, обозреватель журнала «Афиша».
В книгу известного критика Льва Данилкина (журнал «Афиша») вошли статьи и рецензии, написанные в 2006 г. Автор рассказывает об общих тенденциях, сложившихся в русской литературе за этот период, дает оценку большим и малым литературным событиям и подводит итоги года.
Ранний период петербургской жизни Некрасова — с момента его приезда в июле 1838 года — принадлежит к числу наименее документированных в его биографии. Мы знаем об этом периоде его жизни главным образом по поздним мемуарам, всегда не вполне точным и противоречивым, всегда смещающим хронологию и рисующим своего героя извне — как эпизодическое лицо в случайных встречах. Автобиографические произведения в этом отношении, вероятно, еще менее надежны: мы никогда не знаем, где в них кончается воспоминание и начинается художественный вымысел.По всем этим обстоятельствам биографические свидетельства о раннем Некрасове, идущие из его непосредственного окружения, представляют собою явление не совсем обычное и весьма любопытное для биографа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Предисловие известного историка драмы Юрия Фридштейна к «Коллекции» — сборнику лучших пьес английского драматурга Гарольда Пинтера, лауреата Нобелевской премии 2005 года.
Анализируются сведения о месте и времени работы братьев Стругацких над своими произведениями, делается попытка выявить определяющий географический фактор в творческом тандеме.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга удивительна тем, что принадлежит к числу самых последних более или менее полных исследований литературного творчества Толкиена — большого писателя и художника. Созданный им мир - своего рода Зазеркалье, вернее, оборотная сторона Зеркала, в котором отражается наш, настоящий, мир во всех его многогранных проявлениях. Главный же, непреложный закон мира Толкиена, как и нашего, или, если угодно, сила, им движущая, — извечное противостояние Добра и Зла. И то и другое, нетрудно догадаться, воплощают в себе исконные обитатели этого мира, герои фантастические и вместе с тем совершенно реальные: с одной стороны, доблестные воители — хоббиты, эльфы, гномы, люди и белые маги, а с другой, великие злодеи — колдуны со своими приспешниками.Чудесный свой мир Толкиен создавал всю жизнь.
«Вот жизнь моя. Фейсбучный роман» – легкое, увлекательное мемуарное чтение для тех, кто любит «вспоминательную» прозу классиков и в то же время хочет узнать о закулисных историях из жизни известных писателей и общественных деятелей современности: Пелевина, Кучерской и даже Чубайса!Сергей Иванович Чупринин – известный российский литературный критик, литературовед и публицист, член Союза писателей СССР (1977–1991), главный редактор литературного журнала «Знамя». Ведет страничку в Фейсбуке.
Книга статей, очерков и эссе Валерии Пустовой – литературного критика нового поколения, лауреата премии «Дебют» и «Новой Пушкинской премии», премий литературных журналов «Октябрь» и «Новый мир», а также Горьковской литературной премии, – яркое доказательство того, что современный критик – больше чем критик. Критика сегодня – универсальный ключ, открывающий доступ к актуальному смыслу событий литературы и других искусств, общественной жизни и обыденности.Герои книги – авторитетные писатели старшего поколения и ведущие молодые авторы, блогеры и публицисты, реалисты и фантасты (такие как Юрий Арабов, Алексей Варламов, Алиса Ганиева, Дмитрий Глуховский, Линор Горалик, Александр Григоренко, Евгений Гришковец, Владимир Данихнов, Андрей Иванов, Максим Кантор, Марта Кетро, Сергей Кузнецов, Алексей Макушинский, Владимир Мартынов, Денис Осокин, Мариам Петросян, Антон Понизовский, Захар Прилепин, Анд рей Рубанов, Роман Сенчин, Александр Снегирёв, Людмила Улицкая, Сергей Шаргунов, Ая эН, Леонид Юзефович и др.), новые театральные лидеры (Константин Богомолов, Эдуард Бояков, Дмитрий Волкострелов, Саша Денисова, Юрий Квятковский, Максим Курочкин) и другие персонажи сцены, экрана, книги, Интернета и жизни.О культуре в свете жизни и о жизни в свете культуры – вот принцип новой критики, благодаря которому в книге достигается точность оценок, широта контекста и глубина осмысления.