Клубок заклинаний - [33]
Я поняла, что стою в шаге от пруда. Туфли валялись рядом на траве; я была вся потная, а руки горели под солнцем. Вспомнить, как я тут оказалась, не получалось.
– Что я здесь делаю? – спросила я. – И почему я босиком?
– Ты сама разулась, – ответила Магда и обеспокоенно заглянула мне в лицо. – Разве не помнишь? Вот только что. – Она кивнула в сторону пруда. – Мы тебя звали-звали, но ты как будто не слышала. А потом вдруг остановилась и сняла туфли. Нам показалось, что ты сейчас зайдешь в воду…
От зноя гудела голова. Перед глазами все расплывалось, словно я только-только разлепила их после сна. Как давно я тут стою? О чем говорит Магда?
– Что значит «остановилась»? Куда я шла?
– Вокруг пруда, – ответил мистер Трэвис. Такой же перепуганный, как и Магда, он так же внимательно на меня смотрел. – То есть ты ходила кругами.
Я покачала головой и сморщилась: в ней загудело еще сильнее.
– Кругами? У пруда?.. – Я услышала в собственном голосе панику и смятение.
– Ага, – прошептала Магда. – Но что еще чуднее – ты ходила задом наперед и ни разу не обернулась. – Она разжала мою руку и опустила глаза. – Ты обошла его три раза.
– Ничего не понимаю. Не помню. И как подошла к пруду, тоже не помню. Я только что сидела и рисовала… и вот я здесь.
– Пойдем, – сказал мистер Трэвис. Голос у него был добрый, под стать теплым темно-карим глазам. И все же я слышала в нем тревогу и ту же тревогу видела в глазах. – Наверное, ты просто перегрелась. От солнца и не такое бывает.
Я подобрала туфли и позволила ему отвести меня к остальным. Все смотрели на меня разинув рот. Как будто меня выудили из пруда и поместили за стекло на потеху зевакам.
Тут церковный колокол пробил три часа, и мистер Трэвис велел нам собираться. Я бы и рада была – но, повернувшись к своему мольберту, поняла, что сюрпризы на сегодня не закончились. Там была картина, которую я видела впервые. И вовсе не портрет мистера Трэвиса. Я увидела пруд, солнечные блики на поверхности воды и перекрученный корень Голодного дерева, уходящий в воду. Позади стояли камни. Я по привычке начала их считать. Потом пересчитала. Числа, конечно же, не совпали.
– Чья это картина? – спросила я. Вернее, едва выдавила: в горле пересохло.
– Твоя, – тихо ответила Магда и вылила на землю воду из банки. – Кто еще мог бы такое нарисовать?
Она была права. Хотя я стараюсь не слишком задирать нос, когда говорю о своих картинах, все подтвердят, что я рисую лучше всех в классе – и даже лучше всех в школе. Но как я могла так быстро написать такую хорошую картину, да еще и успеть три раза обойти вокруг пруда? Ерунда какая-то.
Я присмотрелась к нарисованному пруду. Там было что-то, чего я поначалу не заметила, что-то едва различимое в зеленой мутной воде. Лицо. Красивая светловолосая девушка. Кто это? Определенно не я, хоть мне и случалось видеть свое отражение в пруду. И, что еще чуднее, на берегу никого не было. Из-за этого лицо казалось зловещим, будто кто-то выглядывает из-под воды. С деревенским прудом связывали одно-единственное имя, и все в Пендлвике отлично его знали. Роза Рипплс. В голове зазвучали последние куплеты песни.
Что же со мной было? Как мне удалось в беспамятстве написать картину и как я оказалась возле воды? И почему меня преследует эта песня? Я посмотрела на соклассников. Одни ухмылялись, другие глядели на меня с любопытством. Некоторые казались перепуганными. Заметил ли кто-нибудь из них лицо на картине? Я взяла большую широкую кисть, окунула в зеленую краску и провела по лицу, потом еще раз и еще, пока девушка в пруду не исчезла.
Все могло так и кончиться. Я могла бы всех убедить, что это просто розыгрыш, что мне захотелось как-то оживить сонный жаркий день. Или что я перегрелась на палящем солнце. Но потом появились бабочки.
Я заметила их на обратном пути в школу. Сначала несколько, пять или шесть, – они порхали вокруг, подбираясь все ближе ко мне. Потом больше. Все в удивлении остановились и глядели на бабочек, а их все прибывало. Десять, пятьдесят, сотня… Или две сотни… Все вились вокруг меня. Все одинаковые: коричневые, с синими пятнами на крыльях. Павлиний глаз. Они садились на меня, опускались на дорогу, не давая даже шагу ступить – иначе я бы их раздавила.
Я, затаив дыхание, пыталась их стряхнуть. Было противно оттого, как они ползают по мне своими маленькими лапками, как щекочут щеки своими тонкими крылышками.
А потом они неожиданно взвились вверх и облаком повисли над дорогой. Послышались охи и крики. Все замерли, тыча пальцами вверх. Рой бабочек совершенно отчетливо сложил в воздухе слово – слово, которое все знали и которого все боялись.
Ведьма.
Глава 13
Злые чары
Бабушка нагрузила всех делами. Дом постепенно оживал, покрываясь слоями свежей краски. Сад становился все более ухоженным, вещи занимали свои места.
Прошло три дня после ночных похождений Флисс. Утром Бетти проснулась и спустилась вниз. В доме было тихо. На кухне бабушка вешала шторы, опасно балансируя на краю табуретки. Изо рта торчала трубка, и вокруг клубился густой дым.
