Клуб заграничных мужей - [15]

В дом ворвалось очередное стадо, количественный (и качественный) состав которого я опять попыталась определить. К своему величайшему удивлению, я узнала голос Алексея Петровича Карташова. Неужели Афганец до сих пор сам выходит на дело? Или решил тряхнуть стариной? Не сидится ему в хоромах, где в каждой комнате можно устраивать банкет человек на тридцать, если не на пятьдесят, да и то, как правило, не считая телохранителей.

Ночных непрошеных гостей было четверо, и один из них рассказывал остальным, что с ним в какой комнате делали. Я превратилась в одно большое ухо. Неужели это кто-то из моих недавних знакомых? По имени-отчеству я знала лишь одного из них, да и то, боюсь, не отличила бы по физиономии.

Компания тем временем зашла в спальню, где я пряталась в шкафу. Только бы их в него случайно не понесло. Представляю выражение лица Лешеньки. Я с трудом сдержалась, чтобы не хихикнуть. Смешок, конечно, получился бы нервным, да и вообще нормальному человеку, тем более знающему Афганца лично, в такой ситуации было бы не до смеха. Я, правда, тоже уже пожалела, что вовремя не покинула гостеприимный дом, например, через раскрытое окно. Отвечать на вопросы Афганца не очень хотелось. К тому же, если он меня сейчас здесь обнаружит, то его уже никак не убедишь, что это не я постаралась отправить на тот свет одного из его людей. Не отбрешешься. Да и самое обидное: я даже не знаю, что Афганец не поделил с убитыми Толей и Славой и, вообще, кто они такие и кого охраняли. Они, конечно, вполне могли вешать нам с Веркой лапшу на уши и заниматься чем угодно, а не учиться на компьютерщика с фармацевтом, подрабатывая в охране, но я ведь правды не знаю! Ни за что страдать не хотелось.

Поэтому я стояла в шкафу как мышка и слушала дальше. К моей великой радости, Афганец в шкаф не полез, и вскоре вся компашка спальню покинула, продолжая исследовать дом.

Но радовалась я рано. Двое, включая кого-то из моих знакомцев (не Афганца), вновь вошли в спальню. Пострадавший стал рассказывать приятелю, как какая-то каратистка «мочила» его с товарищами. Я ему показалась двухметровым монстром, с пудовыми кулачищами, широченными плечами и жуткой рожей. Парень меня случайно с собой не перепутал? Именно так я могла описать тех, кто меня тут атаковал. Я также с интересом выяснила, что по голове несчастного мальчонку била не подсвечником, а своими пудовыми кулачищами, от которых следы остаются похуже, чем от булыжника, и парень еще не знал, что бы предпочел, если бы ему предоставлялся выбор. Слушая такое лестное мнение о себе, я тут же поднялась в собственных глазах и опять вспомнила Афганца. Если бы он знал, как высоко его подчиненный оценил мою скромную персону…

Сам Алексей Петрович, насколько я поняла, отправился к машине на пару с другим товарищем. Внезапно в ночи прозвучал Лешкин окрик, и приятель побитого мною типа, бросив несчастному: «Посиди тут, шеф зовет», – спальню покинул.

Молодец, к голове которого я приложилась подсвечником во время нашей прошлой встречи (Олег Анатольевич, если не ошибаюсь?), немного потоптался в комнате, повздыхал, попыхтел, а потом, судя по приближающимся ко мне шагам, подошел к шкафу и замер перед ним. Я приготовилась.

Не знаю, зачем он полез в шкаф на этот раз: может, считал, что тут живут привидения, и хотел с ними поздороваться. Я решила его в этом не разубеждать и, как только дверца отъехала в сторону, сказала: «Привет!» – после чего тут же врезала приготовленным подсвечником по огромной шишке, напоминающей рог. Кстати, может, это не я постаралась, а жена парня, хотя ни одна женщина в здравом уме за такое чудовище замуж выйти бы не должна. С другой стороны, любовь зла, полюбишь и… Но я знала, что за козла можно ответить, этого в компании Афганца не простит никто, так что рассуждать вслух не стала, хотя молодец меня бы все равно уже не услышал: глазки его поехали к переносице, и он рухнул на пол, сотрясая дом.

Я же быстро закрыла дверцу шкафа, огибая кровать и пробегая мимо тумбы, поставила на нее подсвечник, подлетела к окну, раскрыла, перемахнула через подоконник, оказалась внизу, снизу подпрыгнула, повисла на подоконнике, чтобы прикрыть раму. Мне это удалось, только не до конца, я плюнула и на первой космической рванула к калитке, за нее выпрыгнула и притаилась в ближайших кустах, где меня, сливающуюся с черной ночью в черных джинсах и куртке заметить бы не должны. Пока враги не бросились в погоню, я выхватила из кармана куртки фонарик и быстро послала два луча на второй, недостроенный, этаж, где прятались Верка с моим сыном, чтобы они примерно знали, где я нахожусь. В том, что я их не брошу в трудную минуту, они наверняка и так были уверены. Я же надеялась, что Афганца все-таки не понесет на второй этаж. Ну, а если понесет… Значит, сам виноват.

Алексей Петрович с компанией, по-видимому, грохот с улицы услышали. Да и как было не услышать – тут сейчас звуки разносятся во все стороны. По крайней мере, я лично услышала топот и вскоре увидела три фигуры, мелькающие в спальне, которую только что покинула. Голоса долетали отчетливо, так что я оказалась полностью проинформирована относительно их мнения о случившемся.