Клуб самоубийц. Черная стрела - [87]

– Колокольчик! – сказал Дик, приподнявшись. – Неужели мы так близко к Холивуду?

Чуть позже звон послышался снова, на этот раз чуть ближе. А потом еще и еще, и с каждым разом звук приближался. В утренней тиши он слышался особенно отчетливо.

– Что бы это могло быть? – произнес Дик, с которого уже полностью слетела дрема.

– Кто-то идет, – ответил Мэтчем. – А колокольчик звенит при каждом движении.

– Это я и сам понимаю, – сказал Дик. – Но кому нужно бродить здесь с колокольчиком? Что он здесь, в танстоллских лесах, делает? Джек, – добавил он, – можешь надо мной смеяться, но не нравится мне этот замогильный звук.

Мэтчем передернул плечами.

– Скорее, тоскливый. Если бы не утро…

Но вдруг колокольчик затрезвонил быстрее, потом громко звякнул и умолк.

– Как будто кто-то прочитал «Отче наш» и с разбегу перепрыгнул речку, – заметил Дик.

– А теперь снова медленно пошел, – добавил Мэтчем.

– Нет, – возразил Дик, – не так уж медленно, Джек. Этот человек, наоборот, спешит. Он либо убегает от кого-то, либо догоняет. Разве ты не слышишь, как быстро приближается звон?

– Уже совсем близко.

Они придвинулись к краю ямы, и, поскольку сама яма находилась на возвышении, им было прекрасно видно почти всю прогалину внизу, до самых окаймляющих ее густых зарослей.

В очень чистом сером утреннем свете в нескольких сотнях ярдов от ямы между кустами утесника проявилась белая полоска тропинки. Она проходила через всю прогалину с востока на запад, и по ее расположению Дик предположил, что она, должно быть, ведет к замку Мот.

Из леса на эту тропинку вышла согбенная фигура в белом. Немного постояв, как будто присматриваясь, фигура стала медленно приближаться. При каждом шаге бряцал колокольчик. У этого создания не было лица – всю его голову покрывал глухой белый капюшон, лишенный даже прорезей для глаз. Перемещаясь, человек палкой пробовал перед собой дорогу. Ужас, холодный как лед, сковал мальчиков.

– Прокаженный, – охрипшим голосом произнес Дик.

– Его прикосновение несет смерть, – сказал Мэтчем. – Давай убежим.

– Зачем? – промолвил Дик. – Ты разве не видишь? Он же слеп. Дорогу себе ищет палкой. Лучше затаиться. Ветер дует от нас в сторону тропинки, так что он просто пройдет мимо и не причинит нам зла. Эх, бедняга! Нам бы скорее пожалеть его надо.

– Я лучше пожалею его, когда он уйдет, – ответил Мэтчем.

Слепой прокаженный уже прошел половину разделяющего их расстояния, когда поднялось солнце и первые его лучи пали на несчастного. Он, вероятно, был высоким человеком до того, как мерзкая хворь согнула его чуть не пополам, но даже сейчас шаг его был широким и уверенным. Зловещий звон колокольчика, стук палки, полотно, скрывающее лицо, и мысль о том, что он был не только обречен на смерть в муках, но и до конца дней своих не почувствует прикосновения других людей, – все это наполнило сердца мальчиков смятением. С каждым его шагом в их сторону они теряли мужество и силу.

Остановившись рядом с ямой, человек повернул к мальчикам завешенное лицо.

– Дева Мария, спаси меня! Он нас видит! – прошептал Мэтчем.

Дик шикнул и произнес едва слышно:

– Он прислушивается. Он же слепой, глупый!

Несколько секунд прокаженный не то смотрел на них, не то прислушивался. Потом снова двинулся дальше. Опять остановился и повернулся к мальчикам. Даже Дик смертельно побледнел и закрыл глаза, как будто даже взгляд прокаженного был заразен. Но вскоре колокольчик снова зазвенел, и без дальнейших промедлений прокаженный дошел до конца поляны и исчез среди деревьев.

– Клянусь, он смотрел на нас! – испуганно произнес Мэтчем.

– Вздор! – ответил Дик, к которому начало возвращаться мужество. – Он просто услышал нас. Он сам испугался, бедная твоя душа. Представь, если бы ты был слеп и ничего не видел, ты бы тоже вздрагивал от каждого шороха веток или птичьего чириканья.

– Дик, добрый Дик, он смотрел на нас! – повторил Мэтчем. – Когда человек прислушивается, он не так делает, он, наоборот, поворачивает голову боком. Нет, он не слышал, а видел нас. Он замышляет что-то недоброе. Тихо! Слышишь? Колокольчик перестал звенеть.

В самом деле, звон больше не слышался.

– Ох, не нравится мне это, – произнес Дик. – Очень не нравится. К чему бы это? Идем скорее.

– Он пошел на восток, – добавил Мэтчем. – Добрый Дик, давай поскорее пойдем на запад. Я не смогу спокойно вздохнуть, пока мы не уйдем подальше от этого прокаженного.

– Джек, какой же ты трус! – ответил Дик. – Мы с тобой держим путь в Холивуд, а это на север. Идем.

Они снова встали, перешли по камням через ручей и стали подниматься вверх по противоположному берегу, который был немного круче, в сторону опушки леса. Земля здесь была очень неровной, вся в буграх и ямах. Деревья то теснились друг к другу, то росли разбросанно, и немудрено, что юные странники скоро сбились с пути. Долгая дорога, голод и страшная усталость не могли не сказаться, и они брели, тяжело переставляя ноги по песку.

Потом, поднявшись на какой-то очередной холм, они снова увидели прокаженного впереди, футах в ста. Он шел по ложбине им наперерез, но теперь колокольчик его молчал и палка не нащупывала дорогу. Пройдя перед ними быстрыми, уверенными шагами зрячего человека, в следующий миг он скрылся в небольшой роще.