Клуб путешествий. Записки командора и других путешественников (сборник) - [11]
На снимке, сделанном у Священного водопада, хорошо видно, как пнонги умоляли меня стать их Главным вождем. Ведь пнонги маленькие, и им показалось, что только такой большой и правильный человек, как я, может защитить их от врагов, болезней и природных напастей. Соблазн, честно признаюсь, был. И хижину отдельную предлагали с евровидом на соседнюю гору, и жену любую на выбор, хоть даже трех. И кормить обещали бесплатно, и рисовой брагой поить. Но что-то меня удержало, не дал я согласия. Теперь думаю – может, зря? Прощаясь, научил их играть в русскую народную игру «Колечко», у нас забытую – пусть хоть они традицию сохранят. (см. фото 25)
Фото 25. Русская народная игра “Колечко”
Про нобелевскую премию
…Когда Федор Конюхов совершал свое 2866-е беспримерное одиночное плавание вокруг света на фелюге, он был вероломно ограблен пиратами в дрейфующих льдах, а затем пал жертвой пингвинов, среди которых вспыхнула эпидемия неизвестной болезни. Моральные силы первопроходца были на исходе, ему угрожал цунами невиданной силы, радиобуй транслировал в атмосферу сигналы SOS, а провизия кончилась в связи с обледенением. Поддержать морехода в таких непредвиденных обстоятельствах экстренно направили меня. Чтобы протянуть руку бесстрашному покорителю раньше, чем мужество его покинет, я решил произвести наволок шхуны «Запад» через пустыню Намиб – сократить, по примеру предков, путь. Мой «Запад» к тому времени находился не в лучшей форме, но времени на ремонт не было. Перейти пустыню предстояло в одиночку: экипаж вероломно отказался разделить со мной тяготы спасательной операции. Много недель я тянул «Запад» через зыбучие пески…
Я почему вспомнил об этих событиях? В начале 17 века конкистадоры обратили свои взоры на озеро Никарагуа, ныне расположенное в одноименной стране. Его связывает с Тихим океаном судоходная река Сан-Хуан. От берега же Атлантического океана до озера всего ничего – 18 километров. Там-то испанцы и замыслили проложить канал, чтобы ускорить доставку золота и серебра из Нового света. Но судьбу проекта решил просвещенный иезуит, имя которого даже не сохранила история. Атлантический океан, доложил он на ученом Королевском совете, расположен гораздо выше Тихого. Потому, уверял представитель Святой инквизиции, если прорыть эти 18 километров суши, то он немедленно весь без остатка вытечет в Тихий! Испания из владычицы морей станет владычицей песков. Такое, согласитесь, кому понравится?
Теперь же, когда Наше всё в благодарность за неучастие в санкциях и моральную поддержку независимых государств Осетии и Абхазии обещало Никарагуа помощь в прорытии злополучных километров совместно с Китаем, я вот думаю – а вдруг иезуит был прав? Тогда навык сухого наволока, полученный мной в пустыне, ЮНЕСКО наверняка объявит достоянием человечества, и мне наконец-то дадут Нобелевскую премию мира. (см. фото 26)
Фото 26. Наволок шхуны «Запад» через пустыню Намиб
Про смешное
Вообще-то ничего смешного со мной обычно не происходило, особенно когда я «путешествовал по миру и ел тараканов». Да и с чего бы? Человек я нелюдимый и малоразговорчивый. Вернее так – первые полжизни меня то и дело спрашивали: «Чё ты всё время улыбаешься?» А вторые полжизни наоборот: «Чё ты такой мрачный?» Ни тогда, ни сейчас – не знаю, что отвечать. Видный популяризатор науки Сергей Лесков даже изобрел термин для определения нынешнего состояния моей физиономии: «природная суровость лица»… Но я отвлекся.
За годы странствий мне только дважды удалось всерьез «расколоть» невозмутимого оператора Алексея Лебедева, который снимал полюбившиеся вам программы. Так, что он начинал трястись от хохота вместе с телекамерой и был почти не способен осуществлять профессиональную миссию. Впервые это произошло в Тунисе, где мы на безрыбье снимали спа-процедуры. Дело было перед 8 марта, с которым полагалось поздравить прекрасную половину человечества. Я сделал это, лежа в ванне, сплошь покрытой лепестками роз, из которых грозно торчали мои усы и отдельные фрагменты ню. И ляпнул что-то вроде: «А эти цветы, дорогие женщины, вам…» Вид у меня, должно быть, был в этих розочках такой глупый, что Лешка не выдержал, захохотал и с трудом удерживал фокус.
А второй раз – в Эстонии, когда мы с ним снимали, как делают марципаны в старой кондитерской в центре Таллина. Производство марципанов, замечу, это вам не цирк на Вернадского. Показывать особо нечего – месишь тесто, раскладываешь по формочкам, и в печь. А вам ведь «экшн» подавай! Чтоб там на резинке в пропасть прыгнуть или с крокодилом в обнимку станцевать. В таких случаях я, открываю секрет, перетягивал одеяло на себя, рассказывал что-нибудь о стране, что не помещалось в программу. Вот сижу я, значит, заполняю марципаном формочки, а сам судорожно соображаю – что бы мне рассказать, чтобы получился сюжет? И меня осеняет! «Эстонцы, – говорю я, а сам формочки заполняю, – очень любят считать. Страна у них маленькая, и всё в ней посчитано. Они точно знают, сколько у них километров проводов, сколько машин на дорогах. Они знают даже, сколько у них муравьев…» И тут вижу – на формочке-то у меня в руках зайчик! «А вот сколько зайчиков в Эстонии, они посчитать никак не смогли». Следующую фразу я и сам едва сумел закончить: «Потому что зайчики быстрые, а эстонцы… нет». (см. фото)
