— Дженнифер Дэнс, я люблю…
Болден не договорил: черный лимузин остановился на дорожке прямо рядом с ними. Дверь открылась, и из автомобиля вышел приземистый, уже в летах мужчина, одетый в черный костюм, как на похоронах. Болден сразу его узнал.
— Э-э… одну секунду, Дженни.
Поднявшись на ноги, он поспешил к приехавшему.
— Господин председатель Верховного суда, — произнес он.
— Я помешал? — спросил Эдвард Логсдон.
— Даже не представляете как.
— Прости, сынок. Важное дело. — Положив руку на плечо Болдену, Логсдон повел его в сторону от бейсбольной площадки. — Мне надо кое-что с тобой обсудить.
Болден кивнул и оглянулся. Дженни, сложив руки на груди, оставалась в «доме».
— Что вам от меня надо? — спросил Томас.
Логсдон повернулся к нему:
— Я приехал поговорить с тобой о клубе. Ты же не думаешь, что он перестал существовать?
Болден покачал головой:
— Догадываюсь, что нет.
— Мы приносим тебе свои извинения и благодарим.
— Послушайте, о чем бы вы ни хотели поговорить, меня это не интересует. Все кончилось. И сейчас я как раз пытаюсь устроить свою личную жизнь.
— Хотя бы выслушай нас.
Снова взглянув на Дженни, Болден вздохнул и сказал:
— Ладно.
Логсдон подошел ближе.
— На самом деле, Том, я приехал предложить тебе вступить в клуб.
— Что? Вступить в клуб?
— Да.
— Вы издеваетесь? То есть я хотел спросить, почему именно я? Я и по возрасту-то не подхожу.
— Если честно, то да, не подходишь, но в данном случае возраст не является определяющим фактором.
Болден молчал.
— В Клубе патриотов всегда был кто-нибудь из Пендлтонов, — продолжил Логсдон. — И члены клуба обязали меня предложить тебе к нам присоединиться.
Болден проглотил застрявший в горле ком.
— Джеймс Джаклин… — начал он.
— Твой отец.
— Зачем он приезжал? — спросила Дженни, когда Томас вернулся.
— Хотел, чтоб я вступил в клуб.
— В тот самый клуб? И что ты ему ответил?
— Сказал, что подумаю. Сейчас у меня есть более важные дела. — Томас Болден снова встал перед ней на одно колено. — Так на чем я остановился?
