Клуб лжецов. Только обман поможет понять правду - [28]
Теперь я расскажу о запахе, который я почувствовала в бабушкиной комнате. В комнате пахло змеей, а именно водяным щитомордником.
Представьте себе, что вы теплым зимним днем идете в резиновых высоких сапогах по болоту в Техасе и любуетесь пролетающим над головой клином диких уток. Так вот запах водяного щитомордника вы почувствуете задолго до того, как увидите саму змею. Это запах мертвой плоти непосредственно перед тем, как она начинает гнить и в ней заводятся черви, заставляющие ее неестественно двигаться. Очень часто, услышав запах трупа птицы, нутрии или броненосца, я начинала искать глазами на земле треугольную почти черную голову водяного щитомордника – самой опасной змеи в Северной Америке. Щитомордник является родственником гадюки и кобры. Когда эта змея плывет в воде, учуять ее сложно, а на земле она пахнет очень сильно, почти как скунс. (Я знала торговца наркотиками, который держал щитомордников в аквариумах, расставленных по всему трейлеру. Сам он не чувствовал запахов, но нам, его покупателям, приходилось шумно дышать ртом. Все мы говорили, как Элмер Фадд из мультфильма про Багза Банни, и сделка приобретала комический характер: «Ты увеерен, твой коо-каин нээ раз-боо-дяя-жеенный?» Особенно смешно, когда ты под ЛСД и остро нуждаешься в чем-то, что помогло бы выйти из-под его действия.) Это запах не смерти, а того, что питается смертью. Он ассоциируется с личинками и бактериями, которые поглощают клетки мертвого тела.
В общем, я попала в облако этого страшного запаха, когда бабушка объявила, что настало время нам пообщаться наедине. Карман ее синего халата топорщился: в нем что-то лежало. Бабушка вынула оттуда нечто похожее на книжечку в медном переплете. Эта вещь умещалась на ее ладони. У нее были две закрывавшихся створки. Бабушка некоторое время держала эту «иконку» в руках и, казалось, молилась. Мне вспомнилось изображение Моисея из ее цветной Библии, который держал в руках две каменные скрижали, соединенные кожаным ремешком.
Через некоторое время бабушка открыла «иконку», которая оказалась дешевой двойной фоторамкой со школьными снимками мальчика и девочки.
– Это твои брат с сестрой, – сообщила мне бабушка, – Текс и Белинда.
Как ни странно, но я почувствовала облегчение. Наконец-то я вижу Белинду, о которой так много слышала. Эта Белинда оказалась блондинкой, как Лиша. У нее была прическа из небольших тугих завитков в стиле афро задолго до того, как Анджела Дэвис сделала ее популярной. Это были времена домашнего перманента – конец 50-х – начало 60-х годов. Девочек завивали так туго, что приходилось резинку вокруг головы надевать, чтобы от волос уши сильно не выпирали. Белинда мне понравилась, а к Тексу я отнеслась равнодушно. У него были кривые зубы, темные волосы, зачесанные назад и черный ковбойский галстук.
Бабушка сказала, что Белинда и Текс гораздо меня старше. На тот момент они уже учились в старших классах в другом штате. Я недоумевала: какое отношение эти дети имели ко мне?
Я никогда в жизни их не видела, а тут бабушка сообщает, что они мои не просто кузины, а брат и сестра. Я не очень поняла слова бабушки о том, что они сводные. Я слышала, что мать развелась с Паоло, и это было нашим семейным секретом. Черт, да я вообще не знала никого в разводе. Единственным разведенным человеком, о котором я слышала, была Элизабет Тейлор. Что вообще значит «сводные брат и сестра»? Потом бабушка объяснила мне, что это другие дети матери от другого мужа. Я спросила: родились ли эти дети от Паоло, которого мой отец в свое время отдубасил? Бабушка очень уважала Паоло и не понимала, как мать могла его бросить, поэтому на пару минут она задумалась. Потом она сказала, что эти дети не от Паоло, а от первого мужа матери по имени Текс. Его существование было для меня полной неожиданностью. Я, как оказалось, ничего не знала о жизни матери до того, как она поселилась в Личфилде. Мне было известно, что она училась в художественном колледже в Нью-Йорке во время войны. Я и слыхом не слыхивала о других детях. Мать всегда говорила нам, что мы с Лишей – ее единственные поздние дети, которые родились у нее после тридцати. Я уставилась на фотографии и смотрела до тех пор, пока бабушка не сложила фоторамку и не спрятала в карман.
Пока я переваривала эту информацию, бабушка сделала то, что, по мнению Лише, было невозможно и никак не вязалось с ее характером. Она схватила меня за плечо и дыхнула на меня запахом смерти. Максимально приблизившись к моему лицу, бабушка сказала: если я не буду слушаться мать, то меня отошлют в другую семью, как поступили с Белиндой и Тексом. Они уже больше никогда не увидят маму. Глаза бабушки за очками в роговой оправе совсем побелели.
Тут я поняла: мерзкий запах исходил вовсе не от еды, тухнувшей где-то в углу или под кроватью. Запахом смерти веяло от бабушки, ее тело пожирал рак. Если бы мне тогда сказали, что в ее животе завелись десятки маленьких водяных щитомордников, я бы не удивилась. Бабушка намазала себе под носом «Звездочкой» для того, чтобы отбить запах собственной смерти. Ее аромат наслаивался на запах гниения, и в результате дышать было невозможно.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
«Мы и вы – не одно и то же. Вам принадлежат центральные улицы, нам – темные закоулки. Ваше время – день, наше – ночь. У вас есть будущее. Мы живем только «сейчас». Вы нас презираете. Мы вас ненавидим. Вы можете попасть в наш мир. Мы в ваш – никогда. Почти никогда». ЛИЗ МЮРРЕЙ родилась в одном из бедных районов Нью-Йорка в семье наркомана и проститутки. Несколько лет жила на улице. Сегодня – один из самых востребованных ораторов. Выступала на одной сцене со Стивеном Кови, Михаилом Горбачевым, Тони Блэром и далай-ламой.
Как жить, чтобы потом ни о чем не жалеть? Каждый из нас в какой-то момент задается этим вопросом. К сожалению, многое из того, что действительно имеет значение, мы видим только задним числом. Известные психологи Элизабет Кюблер-Росс и Дэвид Кесслер сформулировали правила, которые мы должны знать, чтобы жить полной жизнью. Они о любви и счастье, о потерях и чувстве вины, о прощении и согласии, об убегающем времени и страхе. Эти уроки – опыт жизни сотен людей, подводящих итоги прожитых лет на пороге смерти.
Когда в городе началось массовое истребление, они спустились под землю, в канализацию. 12 мужчин, 7 женщин и 2 детей. 424 дня они провели без света, с ограниченным запасом еды и воды, полные ненависти друг к другу. С одной целью – спасти свою жизнь. Но стоит ли спасать такую жизнь? Реальная история.
Всего за несколько недель эта книга превратила молодую журналистку Джаннетт Уоллс в одного из самых популярных авторов Америки. Престижные премии и приглашения на телевидение, первые строчки в книжных рейтингах и продажи миллионов экземпляров, желание Дженнифер Лоуренс исполнить главную роль в экранизации – «Замок из стекла» по праву можно назвать сенсацией в современной литературе.В этой книге Уоллс рассказывает о своем детстве и взрослении в многодетной и необычной семье, в которой практиковались весьма шокирующие методы воспитания.