Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков - [6]
Нет сомнений, Джулиет, он тебя преследует. Вызвать его на дуэль? Нет, воздержусь — он непременно меня убьет. Дорогая, я не обещаю тебе ни богатства, ни процветания, ни даже сливочного масла, но… ты ведь знаешь, что «Стивенс и Старк» — особенно Старк — тебя очень-очень-очень любят?
Поужинаем, как вернешься?
С любовью, Сидни
28 января 1946 года
Дорогой Сидни!
Конечно, поужинаем, с наслаждением. Надену новое платье и налопаюсь как свинья.
Рада, что история с Джилли и чайником не опозорила «Стивенс и Старк», а то я испереживалась. Сьюзан предлагала сделать «достойное заявление» для прессы про меня и Роба — почему мы не поженились. Только я не могу. Меня сочтут недотепой, но его — совсем дураком. Не хочу. Но именно так и получится, хотя дураком он не был. Просто так прозвучит. Поэтому я лучше помолчу — я, бессердечная, гадкая, противная вертихвостка. Тебе, впрочем, все расскажу. Рассказала бы раньше, но в 1942-м ты служил во флоте и Роба не знал. Даже Софи не была с ним знакома — той осенью она жила в Бредфорде, — а потом я взяла с нее клятву молчать. В общем, сразу не призналась, а после все стало уже неважно, особенно учитывая, в каком свете меня выставляло — глупой курицей, и в первую очередь из-за помолвки.
Я ведь думала, что влюблена (дура), готовилась жить с мужем и расчищала для него место в доме, чтобы он не почувствовал себя троюродной тетушкой из деревни. Освободила половину ящиков комода, полгардероба, медицинского шкафчика и письменного стола. Выбросила мягкие плечики для одежды, заменила на тяжелые деревянные. Убрала с кровати на чердак куклу-уродца. Словом, превратила квартиру в семейное гнёздышко.
Днём перед свадьбой Роб перевозил ко мне остатки одежды и вещей, а я поехала в «Спектейтор» со статьёй для колонки «Иззи». Затем поспешила домой, взлетела по лестнице, распахнула дверь — и обнаружила Роба перед книжным шкафом. Он сидел на низкой табуретке в окружении картонных коробок и уже заклеил последнюю клейкой лентой и даже перевязал веревкой. Коробок было восемь — восемь коробок моих книг, которые он связал и хотел отправить в ссылку в подвал.
Роб посмотрел на меня и сказал:
— Здравствуй, дорогая. Не переживай из-за беспорядка, привратник обещал помочь это унести. — Затем кивнул на книжные полки и добавил: — Правда, красиво?
От негодования я потеряла дар речи! Сидни, полки — те, где раньше стояли книги, — были сплошь забиты его спортивными наградами: серебряными и золотыми кубками, синими розетками, красными лентами. Там имелись призы за все спортивные игры, в которые можно играть с помощью деревянных приспособлений: крикетных клюшек, хоккейных, клюшек для поло, гольфа, сквоша и лакросса, ракеток для пинг-понга и тенниса, весел, лука и стрел, бильярдных киев. Плюс еще статуэтки за все, что мужчина способен перепрыгнуть самостоятельно и верхом. Грамоты в рамках — за отстрел максимального количества птиц такого-то числа такого-то года, за первое место по бегу и за то, что Роб последний выстоял при каком-то отвратительном перетягивании каната с Шотландией. Я возопила:
— Как ты смеешь! Что ты НАДЕЛАЛ?! Верни книги на место!
И началось. Я выступила с речью: никто не выйдет замуж за человека, для которого главное счастье в жизни — лупить чем попало по птичкам и мячикам. Роб парировал: мегера, синий чулок. Ну, в таком духе. Любовь стремительно покатилась под откос. Пожалуй, единственной нашей общей мыслью было: «О чем, черт возьми, мы столько говорили целых четыре месяца?» Действительно, о чем? Роб пыхтел, сопел, фыркал — потом ушел. А я распаковала книжки.
Помнишь, в прошлом году: ты специально встретил меня ночью с поезда, чтобы сообщить, что мой дом разбомбили? Ты, наверное, подумал, я хохочу истерически? Ничего подобного. Я хохотала из-за иронии судьбы, ведь разреши я Робу отнести книги в подвал, я бы сохранила их все до единой.
Сидни, во имя нашей долгой дружбы разрешаю тебе не высказываться на сей счет — вообще. В сущности, буду рада, если не услышу от тебя ни слова по этому поводу.
Спасибо, что помог выследить Маркхэма В. Рейнольдса-младшего. До сих пер он обольщал меня исключительно флористическим способом, поэтому я оставалась верна тебе и Империи. Но сочувствую твоей секретарше — надеюсь, он послал ей розы, — ибо не уверена, что моя нравственность выстояла бы под напором туфель, сшитых на заказ. Если мы вдруг встретимся, постараюсь не смотреть ему на ноги — или сначала привяжу себя к столбу, а затем гляну одним глазком, как Одиссей.
Награди тебя бог за то, что призываешь меня домой. С нетерпением жду предложения от «Таймс». Можешь поклясться здоровьем Софи, что статья не фривольного содержания? Не о герцогине Виндзорской?
С любовью, Джулиет
31 января 1946 года
Дорогая Софи!
Спасибо, что заскочила в Лидс — я изнывала по дружескому общению! Честное слово, хотела сбежать на Гебриды и зажить там отшельницей. Так что ты просто умница.
Заметка в лондонской «Хватай-держи» обо мне — пример откровенной гиперболизации: меня даже не арестовывали. Я понимаю, что крестная мать-уголовница — мечта Доминика, но придется обойтись скучной мной, увы.
Влиятельный надменный аристократ лорд Дебен, известный распутник и повеса, для продолжения своей блистательной родословной намерен жениться и делить ложе с избранницей лишь до первенца. Из подсовываемых ему жеманных кандидаток он обратил внимание на невинную дебютантку последнего светского сезона Генриетту Гибсон. Но, рассчитывая на легкую победу, был глубоко разочарован: девушка оказалась с волевым характером и отлично понимала, что следует держаться подальше от мужчины с его репутацией… Однако одно прикосновение его губ — и она стала безвозвратно потерянной для всех других мужчин.
Доблестный капитан Роберт Фоули, израненный в боях герой войны, уверен, что ни одна женщина не способна полюбить его из-за шрамов и увечий, обезобразивших его лицо и тело. К тому же он беден, так как в детстве из-за происков недоброжелателей он не был признан законным наследником своего высокородного отца. От сводного брата Роберт узнает, что дальняя родственница завещала ему все свое состояние, однако, чтобы вступить в наследство, ему придется заключить брак. Красавица Сюзанна, дочь разбогатевшего торговца, отвергает любовь бедного капитана.
Джаспер Чаллинор, маркиз Ленсборо, обладатель титула и огромного богатства, решил, что пришла пора позаботиться о продолжении рода. За невестой маркиз отправился в Йоркшир в поместье сэра Томаса Грегори – отца двух очаровательных девушек на выданье. Случилось так, что под колесами кареты маркиза едва не погибла племянница сэра Томаса леди Эстер. Из-за невзрачной одежды лорд Ленсборо принял ее за нищенку и обошелся с ней не слишком любезно. Однако вскоре маркиз оценил ум, прямоту характера и очарование рыжеволосой, на первый взгляд нескладной девушки.
Мэри – красивая скромная девушка и самая искусная мастерица в модном ателье. Она без устали работала, не ожидая от жизни никаких перемен. Однажды на одной из улиц Лондона ее окликнул молодой человек в дорогом костюме, девушка испугалась и бросилась бежать. Однако лорд Мэттисон все же отыскал Мэри и заявил, что она Кора, его невеста, пропавшая семь лет назад. Девушка настаивала на том, что она всего лишь белошвейка Мэри, но не помнит, откуда она и как оказалась в Лондоне. Мэттисон, горячо любивший свою невесту, решил во что бы то ни стало разгадать тайну Мэри.
Мисс Джорджиана Уикфорд, питающая отвращение к физической близости с мужчиной и потому не желающая выходить замуж, придумала блестящий, по ее мнению, план избежать неминуемого — нужно вступить в фиктивный брак! Выбор ее падает на лорда Эшендена, с которым она была очень дружна в детстве. Они провели в разлуке долгие десять лет, ничего друг о друге не зная. Эдмунд же, несмотря на настоятельные уговоры матери, принципиально отказывается жениться и обзаводиться наследниками, в чем состоит его прямой долг как продолжателя рода.
Сопровождая падчерицу на ее первый бал, Лидия встречает виконта Николаса Хемингфорда. С момента их последней встречи прошло немало времени, но он все также хорош собой, строен, обаятелен и, как когда-то, приглашает на танец самых невзрачных девушек. В юности и сама Лидия считала себя дурнушкой, а в обществе Николаса расцветала. Она знала, что этот охотник за богатыми наследницами никогда не предложит ей руку и сердце, а потому не стремилась произвести «правильное» впечатление и, в отличие от других девиц на выданье, вела себя естественно.
“Да, но и другие сидят и работают, и ими создается индустрия высокой марки, и опять обидно, что на лучших океанских пароходах, аэро и проч. будут и есть опять эти фокстроты, и пудры, и бесконечные биде.Культ женщины как вещи. Культ женщины как червивого сыра и устриц, – он доходит до того, что в моде сейчас некрасивые женщины, женщины под тухлый сыр, с худыми и длинными бедрами, безгрудые и беззубые, и с безобразно длинными руками, покрытые красными пятнами, женщины под Пикассо, женщины под негров, женщины под больничных, женщины под отбросы города”.
Межвоенный период творчества Льва Гомолицкого (1903–1988), в последние десятилетия жизни приобретшего известность в качестве польского писателя и литературоведа-русиста, оставался практически неизвестным. Данное издание, опирающееся на архивные материалы, обнаруженные в Польше, Чехии, России, США и Израиле, раскрывает прежде остававшуюся в тени грань облика писателя – большой свод его сочинений, созданных в 1920–30-е годы на Волыни и в Варшаве, когда он был русским поэтом и становился центральной фигурой эмигрантской литературной жизни.
Настоящая публикация — корпус из 22 писем, где 21 принадлежит перу Георгия Владимировича Иванова и одно И.В. Одоевцевой, адресованы эмигранту «второй волны» Владимиру Федоровичу Маркову. Письма дополняют уже известные эпистолярные подборки относительно быта и творчества русских литераторов заграницей.Также в письмах последних лет жизни «первого поэта русской эмиграции» его молодому «заокеанскому» респонденту присутствуют малоизвестные факты биографии Георгия Иванова, как дореволюционного, так и эмигрантского периода его жизни и творчества.
Полное собрание писем Антона Павловича Чехова в двенадцати томах - первое научное издание литературного наследия великого русского писателя. Оно ставит перед собой задачу дать с исчерпывающей полнотой все, созданное Чеховым. При этом основные тексты произведений сопровождаются публикацией ранних редакций и вариантов. Серия сочинений представлена в восемнадцати томах. Письма Чехова представляют собой одно из самых значительных эпистолярных собраний в литературном наследии русских классиков. Всего сохранилось около 4400 писем, написанных в течение 29 лет - с 1875 по 1904 год.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.