Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков - [19]
Особо много суеты было вокруг мяса, немцы не хотели, чтобы оно попадало на черный рынок вместо тарелок их солдат. Когда свинья поросилась, немецкий сельхозофицер приходил на ферму, пересчитывал поросят, делал пометку в книге и выдавал на каждого свидетельство о рождении. Про свиней, издохших по естественным причинам, тоже полагалось сообщать. Опять же приходил офицер, осматривал тушу, выдавал свидетельство о смерти.
Они могли нагрянуть без предупреждения, и горе, если число живых свиней на вашей ферме не соответствовало их записям. На одну свинку меньше — штраф. А в следующий раз вообще могли арестовать и посадить в тюрьму в Сент-Питер-Порте. Если не хватало нескольких свиней, это означало, что ты торгуешь на черном рынке, и тебя отправляли на принудительные работы в Германию. С немцами никогда не знаешь, с какой стороны ждать удара, очень вздорные люди.
Поначалу, впрочем, обмануть сельхозофицера, придержать свинку для себя, было довольно просто. Послушайте, как это сделала Амелия.
Сдохла больная свинья Уилла Тисби. Сельхозофицер выдал справку о смерти и удалился Уилл не закопал свинью, а помчался через лес с тушей и отдал ее Амелии Моджери. Та спрятала собственную здоровую свинью и вызвала сельхозофицера: «Приходите, у меня умерла свинья».
Офицер мигом явился. Видит — свинья вверх копытами. Разумеется, он не узнал ее, занес в реестр и ушел.
Амелия переправила тушу еще кое-кому; на следующий день тот проделал такой же трюк. И тому подобное, пока туша не подпортилась. Наконец немцы сообразили, что их обманывают, и начали при рождении ставить клейма на поросят и телят. Передавать друг другу туши стало невозможно.
Но ту живую, жирную, здоровую свинью, которую припрятала Амелия, оставалось только тихо пустить на убой. Тихо — потому что недалеко от фермы Амелии стояла немецкая батарея, солдаты непременно сбежались бы на визг. Нам нужен был Доуси.
Свиньи всегда тянулись к нему. Он как зайдёт в свинарник, так они сразу сбегаются, подставляют спинки: почеши. А с любым другим поднимают гвалт — визжат, хрюкают, толкаются. Доуси умеет их успокаивать и знает место на шее, куда надо быстро ткнуть ножом. Свинья даже пискнуть не успевает, заваливается на расстеленную по земле тряпку — и все.
Я как-то сказал Доуси, они, дескать, только глаза на тебя поднимают удивленно, а он ответил: нет, свиньи умные и прекрасно чувствуют предательство. Не приукрашивай, мол, действительность.
Из свиньи получилось чудесное жаркое с луком и картошкой. Мы по тем временам и забыли, каково это, туго набить брюхо, и тут же поплатились за удовольствие. Шторы у Амелии были задёрнуты, чтоб не видеть немецкой батареи, и к тому же еда, друзья за столом — казалось, в жизни нет ничего плохого.
Вы правы: Элизабет очень храбрая. Всегда была. Она появилась на Гернси маленькой девочкой: приехала из Лондона с матерью и сэром Эмброузом Айверсом. В первое же лето познакомилась с моей Джейн — обеим было по десять, — и с тех пор они стали не разлей вода.
Весной 1940-го Элизабет приехала закрывать дом сэра Эмброуза и задержалась на острове из-из Джейн. Та прихварывала с тех пор, как Джон в декабре 1939-го ушел в армию, и мы боялись, что она не сумеет выносить ребенка. Доктор Мартин велел лежать в постели, а Элизабет осталась смотреть за ней и за Илаем. Тот обожал играть с Элизабет.
Они, конечно, запросто могли разломать мебель, но как же веселились! Я как-то пришел звать их на ужин, а они валяются на груде подушек под лестницей и хохочут во все горло! Отполировали до блеска прекрасные дубовые перила и скатывались по ним целых три этажа.
Именно Элизабет сделала все необходимое, чтобы Илая взяли на эвакуационный корабль. После прихода кораблей на сборы дали одни сутки. Элизабет крутилась как юла, стирала, зашивала одежду Илая, втолковывала ему, почему нельзя взять с собой любимого кролика. Когда мы повели его к школе, Джейн отвернулась, чтобы он не увидел ее слез, но Элизабет взяла за руку и бодро объявила: «Сегодня отличный день для морского путешествия».
Но даже после этого Элизабет не уехала, остальные только и мечтали убраться с острова. «Нет, — сказала она. — Вот Джейн родит, поправится, тогда мы втроем поедем в Лондон. Найдём Илая, заберем к себе…»
При всех достоинствах Элизабет страшно упряма. Бывало, вздернет подбородок, и ясно: спорить бесполезно. Вот и с отъездом так же. В Шербуре французы жгли танкеры с топливом, чтоб те не достались немцам, и даже от нас было видно дым, — и все равно она отказалась ехать без Джейн и младенца. Думаю, сэр Эмброз обещал прийти за ними в Сент-Питер-Порт с кем-нибудь из друзей, у кого есть яхта, и забрать до прихода немцев. По правде говоря, я рад, что она не уехала. Она была со мной в больнице, когда моя дочка с ребеночком умирали. Сидела и крепко держала Джейн за руку.
После смерти Джейн мы с Элизабет стояли в коридоре онемевшие и смотрели в окно. Тогда и увидели низко в воздухе семь немецких самолётов на подлете к гавани. Думали, это очередная разведывательная вылазка, а они начали сбрасывать бомбы — те валились с неба как брёвна. Мы молчали, но я знал, что у нас обоих в голове. Илай в безопасности.
Влиятельный надменный аристократ лорд Дебен, известный распутник и повеса, для продолжения своей блистательной родословной намерен жениться и делить ложе с избранницей лишь до первенца. Из подсовываемых ему жеманных кандидаток он обратил внимание на невинную дебютантку последнего светского сезона Генриетту Гибсон. Но, рассчитывая на легкую победу, был глубоко разочарован: девушка оказалась с волевым характером и отлично понимала, что следует держаться подальше от мужчины с его репутацией… Однако одно прикосновение его губ — и она стала безвозвратно потерянной для всех других мужчин.
Доблестный капитан Роберт Фоули, израненный в боях герой войны, уверен, что ни одна женщина не способна полюбить его из-за шрамов и увечий, обезобразивших его лицо и тело. К тому же он беден, так как в детстве из-за происков недоброжелателей он не был признан законным наследником своего высокородного отца. От сводного брата Роберт узнает, что дальняя родственница завещала ему все свое состояние, однако, чтобы вступить в наследство, ему придется заключить брак. Красавица Сюзанна, дочь разбогатевшего торговца, отвергает любовь бедного капитана.
Джаспер Чаллинор, маркиз Ленсборо, обладатель титула и огромного богатства, решил, что пришла пора позаботиться о продолжении рода. За невестой маркиз отправился в Йоркшир в поместье сэра Томаса Грегори – отца двух очаровательных девушек на выданье. Случилось так, что под колесами кареты маркиза едва не погибла племянница сэра Томаса леди Эстер. Из-за невзрачной одежды лорд Ленсборо принял ее за нищенку и обошелся с ней не слишком любезно. Однако вскоре маркиз оценил ум, прямоту характера и очарование рыжеволосой, на первый взгляд нескладной девушки.
Мэри – красивая скромная девушка и самая искусная мастерица в модном ателье. Она без устали работала, не ожидая от жизни никаких перемен. Однажды на одной из улиц Лондона ее окликнул молодой человек в дорогом костюме, девушка испугалась и бросилась бежать. Однако лорд Мэттисон все же отыскал Мэри и заявил, что она Кора, его невеста, пропавшая семь лет назад. Девушка настаивала на том, что она всего лишь белошвейка Мэри, но не помнит, откуда она и как оказалась в Лондоне. Мэттисон, горячо любивший свою невесту, решил во что бы то ни стало разгадать тайну Мэри.
Мисс Джорджиана Уикфорд, питающая отвращение к физической близости с мужчиной и потому не желающая выходить замуж, придумала блестящий, по ее мнению, план избежать неминуемого — нужно вступить в фиктивный брак! Выбор ее падает на лорда Эшендена, с которым она была очень дружна в детстве. Они провели в разлуке долгие десять лет, ничего друг о друге не зная. Эдмунд же, несмотря на настоятельные уговоры матери, принципиально отказывается жениться и обзаводиться наследниками, в чем состоит его прямой долг как продолжателя рода.
Сопровождая падчерицу на ее первый бал, Лидия встречает виконта Николаса Хемингфорда. С момента их последней встречи прошло немало времени, но он все также хорош собой, строен, обаятелен и, как когда-то, приглашает на танец самых невзрачных девушек. В юности и сама Лидия считала себя дурнушкой, а в обществе Николаса расцветала. Она знала, что этот охотник за богатыми наследницами никогда не предложит ей руку и сердце, а потому не стремилась произвести «правильное» впечатление и, в отличие от других девиц на выданье, вела себя естественно.
Материалы, освещающие деятельность Луи Буссенара на публицистическом поприще.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Не последнее по значению место в обширном литературном наследии писателя и мыслителя Константина Николаевича Леонтьева (1831–1891) занимает эпистолярий, до сих пор не собранный и не изданный в полном объеме. Одним из ближайших корреспондентов в последний период жизни К. Н. Леонтьева Василий Васильевич Розанов (1856–1919). Письма к В.В. Розанову К.Н. Леонтьева были впервые опубликованы журналом «Русский вестник» (1903). Среди лиц, упоминаемых в них — Ф. М. Достоевский и Л. Н. Толстой, Вл. С. Соловьев и К. П. Победоносцев, И. С. Аксаков и Н.
«Вы только отчасти правы, увидав в моей статье рассерженного человека: это эпитет слишком слаб и нежен для выражения того состояния, в какое привело меня чтение вашей книги. Но Вы вовсе не правы, приписавши это вашим, действительно не совсем лестным, отзывам о почитателях вашего таланта… нельзя перенести оскорбленного чувства истины, человеческого достоинства. Нельзя умолчать, когда под покровом религии и защитою кнута проповедуют ложь и безнравственность как истину и добродетель…».
Межвоенный период творчества Льва Гомолицкого (1903–1988), в последние десятилетия жизни приобретшего известность в качестве польского писателя и литературоведа-русиста, оставался практически неизвестным. Данное издание, опирающееся на архивные материалы, обнаруженные в Польше, Чехии, России, США и Израиле, раскрывает прежде остававшуюся в тени грань облика писателя – большой свод его сочинений, созданных в 1920–30-е годы на Волыни и в Варшаве, когда он был русским поэтом и становился центральной фигурой эмигрантской литературной жизни.