Клуб любителей фантастики, 2010 - [25]
Председатель закончил бубнить.
— Кто желает высказаться по существу доклада? — обратился он в зал.
— Ты щипаться?! — взвизгнула девица.
Она с силой пихнула орангутана, уже сидевшего на подлокотнике её кресла. Примат с грохотом растянулся в проходе.
Невольно, привлечённый шумом, Председатель уставился на него:
— Что-то хотите сказать?
— И скажу! — Орангутан вскочил. — До каких пор мы, гуманоиды, будем…
— Ты что, сдурел? — зашипела девица. — А ну сядь!
— Вы мне рот не затыкайте! Правду не задушишь!
— Ба! — сразу пришёл в восторг худой. — Эй, шимпанзе! Ты как сюда попал?
— Как все! — ответил орангутан с достоинством. — И я вам не шимпанзе! Я — орангутан!
— Давай, орангуташа! Крой их! — веселился худой.
— Э-э… Что же конкретно вы можете сказать по существу доклада? — снова обратился к орангутану Председатель.
— Да я уже всё сказал.
Орангутан сел с победным видом.
Сногсшибательная девица ошеломлённо воззрилась на него.
— Э-э… Спасибо, — растерянно сказал Председатель. — Теперь давайте перейдём к прениям.
Он снова начал бубнить, глядя в бумажку.
По залу вновь пошли волны синхронного перевода.
Словно вспомнив что-то, сногсшибательная девица оглянулась на худого. И встретила его горящий взгляд.
Посланцы вселенной стали озираться, почувствовав невероятно мощный, интенсивный поток флюидов…
Стражник в надвинутом шлеме дремал, опершись на свою алебарду. Услышав смех, он встрепенулся.
Из двери вышел худой со сногсшибательной девицей под ручку.
— Что, всё уже кончилось? — пробормотал стражник, поправляя шлем.
— Нет, всё только начинается! — радостно сообщил худой.
— Не скучай, милый! — нежно пропела девица, помахав стражнику на прощание.
Глядя им вслед, стражник будто жевал ядрёный лимон без сахара. Он боролся с сильным желанием изо всей силы шарахнуть об пол шлемом:
— Нет, ну какая, а?! И этот… Я его пустил как человека… С этим… Как его… А он… Э-эх!
Тем временем альтер эго сидел на высоком стуле у стойки бара.
Примат обнимал его за плечи длинной лохматой рукой.
— Бросил меня, как… — Полный горько всхлипывал, роняя в бокал скупые мужские слёзы. — Променял на какую-то…
— А, ты голубой?.. Не плачь. Все они такие, — утешал его орангутан. — Моя тоже меня вон бросила. А я не плачу. Видишь? И ты не плачь. Будь мужчиной… Или ты у нас — девочка?..
— Я — альтер эго.
— Да?.. Всё равно. Давай ещё по одной.
— Давай.
Полный и орангутан дружно выпили. И заказали ещё. А потом — ещё.
№ 5
Валерий Гвоздей
ЛЕВЫЙ БИЗНЕС
Антон Комов отсидел в коридоре длинную очередь. Вошёл в кабинет.
Думал, опять укажут на дверь, — такое бывало не раз. Придерутся к отсутствию лётного стажа. Все хотят пилота с наработанным лётным стажем. А как наработать лётный стаж выпускникам, если их не берут? Где логика?
И ведь Комов не самый худший выпускник. Просто его родители связями не обзавелись.
Некоторые сокурсники, занимавшие нижние строчки выпускного листа, сейчас летают к Луне и к Марсу — хотя бы и на подхвате у вторых и третьих пилотов. А многие из верхних строчек рады, что устроились в сельскую авиацию.
Плохое время. Спад в отрасли…
Толстый менеджер продолжал изучать резюме. Затем просмотрел копии документов.
— С лицензией всё в порядке. На здоровье жалоб нет.
К чему ещё придерётся, чтобы указать на дверь?
Комов был готов уйти.
К его удивлению толстяк выпятил нижнюю губу и сказал:
— Ну, ладно… Компания даст вам шанс. Если хорошо себя зарекомендуете — получите контракт. Всё от вас зависит.
Толстяк смотрел на выпускника Федеральной космической академии, как на малолетнего рецидивиста, на которого уже давно махнули рукой.
— Берёте меня?.. — Антон не поверил своим ушам. — На каких условиях?
— С почасовой оплатой. Секундомер включается в момент старта. Расчёт по возвращении.
— Аванс?
— Нет.
— Страховка?
— Нет.
— Испытательный срок две недели?
— Два месяца.
— Но как же… Профсоюз говорит…
— Профсоюз — для штатных сотрудников.
Гладкая физиономия излучала уверенность, что пилот согласится. Если уйдёт — не беда. В коридоре много желающих.
Антон согласился. Год случайных заработков, безрезультатных хождений по кабинетам сделают покладистым кого угодно.
— Когда начинать? — спросил он.
— Завтра, в восемь тридцать. Зона шесть. Капитан — Вит Марин.
— Название корабля?
Менеджер ответил, не отрывая глаз от монитора:
— У наших кораблей только номера. Зона шесть — и корабль шесть. Или — «шестёрка»… Сегодня пройдёте инструктаж. По коридору налево, кабинет номер триста восемь.
— Ясно, спасибо.
Кто в такой ситуации начал бы выяснять, куда подевался второй пилот «шестёрки»?
Претендентов хватало, но взяли-то — Комова…
Эта компания разгребала мусорные завалы, устроенные вокруг планеты.
На орбитах разной удалённости болтались не сотни тонн металла, в виде старых, давно бездействующих спутников, разгонных блоков и их фрагментов, а — многие тысячи.
От крупных объектов как-то можно увернуться. Их траектории отслеживают, заносят в лоции. Гораздо опаснее — мелочь, кружащая там со скоростью восемь-двенадцать метров в секунду. Корабли, действующие спутники иногда получали серьёзные повреждения. Бывало, что и люди гибли… Кроме того, космический хлам затруднял работу следящих устройств. Раздражали и фейерверки — время от времени в аппаратах взрываюсь оставшееся горючее. Взрывы обычно вызывал перепад температур из-за быстрой смены дня и ночи. В результате осколков становилось больше, причём они становились всё мельче. Со временем положение осложнилось настолько, что на борьбу с орбитальным мусором начата выделять средства.
