Клуб 27 - [92]

Кажется, его болезнь Альцгеймера быстро прогрессирует.

Как только мы покинули дом престарелых и очутились в машине, я повернулась к Нейту:

— С тобой всё хорошо?

Он кивнул в ответ.

— Нейт, кто такая Мариса? — спросила я.

Он оглядел меня холодным взглядом.

— Моя мать.

Потом, он долгое время молчал. Я отношусь с пониманием к потере, когда ее как таковой еще не произошло. И являлось ли для него горем его умирающий отец или мать, которая не принимала участия в жизни Нейта, я не могла быть уверенной, но это не важно — горе присутствовало рядом с ним, и я достаточно это осознавала, чтобы предоставить ему пространство, в котором он так нуждался.

Я и горе хорошо знаем друг друга — я знакома со всеми его видами и формами. Погибло много моих родственников.

Скорблю о себе и судьбе, которая меня ожидает. Я оплакивала бабушку до того, как она умерла, когда рак отнял ее у меня, и постепенно ее здоровье начало ухудшаться. Когда для нее сон был единственным утешением. Она жила со мной, она была жива, но она не жила счастливой жизнью.

Я оставила Нейта наедине со своими мыслями, поскольку на некоторое безмолвное время, когда мы впервые сели в лодку, я была поражена своими размышлениями. Это был первый случай, когда я сомневалась в том, что судьба имела контроль надо мной. И эта мысль сделала меня еще сильнее. Я желала бороться за свою жизнь.

Нейт убирает с моего лица выбившуюся из резинки прядку волос и возвращает меня в настоящее.

Я смотрю на него.

— Эй, да что с тобой сегодня происходит?

Я хватаю свой медальон и крепко сжимаю его.

— Ничего. Просто умираю от любопытства, куда мы направляемся.

Чтобы выехать на главную дорогу, Нейту приходится развернуться, и таким образом, он, отъезжая, делает необычный разворот в три приема. Прежде чем Нейт переключает передачу, он достает из козырька свои солнцезащитные очки. Я тянусь в свою сумочку за той розовой парой, которую он мне купил.

— Это не будет для тебя сюрпризом.

Я сморю на него немного растерянно.

— Туда, куда я тебя везу, это не сюрприз.

— Ладно, — я улыбаюсь ему. — Тогда, куда мы едем?

— В галерею. Знаю, что ты хотела увидеть место, где работал твой брат.

— «Вандерласт»?

Он смотрит на меня, поджимая губы.

— В чем дело?

— Черт, — бормочет он и запрокидывает назад голову.

— Нейт?

— Ненавижу это название.

Шокированная, я поворачиваюсь к нему:

— Почему?

Для него это нечто больше, чем просто название. Я замечаю это по нему. Но пока находилась здесь, за такое короткое время я многое узнала о нем, и мне также известно, что лучше не давить на него. Если я надавлю, он еще глубже утонет в своих мыслях. Поэтому, сижу тихо и жду.

Нейт долгое время не отвечает мне. Затем, как только сворачивает на Фоунтэин-стрит и направляется на мост, ведущий на запад, он указывает впереди себя.

— Видишь это?

Я смотрю туда и наблюдаю разукрашенный закат кружочками оранжевого и желтого цвета.

— Солнце?

— Я имею в виду цвета.

— Да, я вижу.

— Они похожи на то, что мой отец когда-то рисовал.

— Да, они похожи. Я обратила внимание на картины в твоем кабинете.

Он проводит рукой по волосам.

— Да. Всё это было нарисовано до встречи с моей матерью.

Я открываю рот, чтобы ответить, но решаю подождать дальнейшего рассказа Нейта.

Он поворачивает направо на Бискайский бульвари останавливается возле светофора.

— Раньше, когда мой отец впервые открыл галерею, она называлась «У Хэнсона». Меня тогда ещё не было на белом свете, но я слышал историю от отца и парочку других от его друзей, они не совсем одинаковы, но имеют один и тот же конец.

На светофоре загорается «зеленый», и Нейт надавливает черным ботинком на педаль газа.

— Он открыл ее, чтобы демонстрировать свои картины. Тогда здания были действительно дешевыми, и эта постройка функционировала как студия, так и витрина магазина. Чтобы заработать дополнительные деньги, он также продавал предметы искусства и давал уроки. Но все изменилось для него в тот день, когда в его мастерскую вошла моя мать. Она была двадцатиоднолетней студенткой колледжа, и хотела, чтобы отец продемонстрировал ей свои скульптуры.

Статуя в доме, должно быть, его матери. Не стоит спрашивать об этом.

Нейт сворачивает на Секонд-авеню, и я знаю, что мы находимся близко к галерее.

— И, по словам моего отца, это была любовь с первого взгляда. Спустя месяц после их встречи, он попросил ее выйти за него замуж, и вместо того, чтобы вернуться в колледж, она помогала ему управлять галереей. Но ей нужна была настоящая картинная галерея, а не магазин. Она каким-то образом убедила его перестать давать уроки, продавать материалы и сказала ему, что картины, выполненные в цвете, не являлись достаточно стильными для привлечения толпы. Черно-белый являлся подходящим для людей цветом. Позже она предложила изменить название на «Вандерласт». Знаешь, что оно означает?

Мой взгляд блуждает по его лицу, наполненном большим количеством неясных эмоций.

— Что-то связано с путешествием.

Он включает поворотник и очень легко паркует свой «Ровер». Затем останавливает машину и поворачивается ко мне.

— Ты близка. Это определение означает, как сильное, врожденное желание бродить или путешествовать.