Клуб 27 - [125]

Да, мы переехали в Винвуд.

У нас есть огромный задний двор, который Зои захламила игрушками, столами и стульями. Бассейн находится в безопасном месте по периметру железных ворот и оснащен горкой и вышкой для прыжков.

Это ее миссия разрисовать каждую комнату в доме всплеском красок. До такой степени, что она окрасила одну стену в гостиной в лимонно-желтый цвет с пальмовыми листьями, а столовую — в шокирующий розовый с каким-то цветком на ней.

Как и ее брат, Зои имеет склонность к художеству.

На этой неделе она изрисовала нашу спальню. Это единственная комната, где я должен был установить порядок и запретить что-нибудь слишком девчачье, как розовый или желтый цвет. В действительности она выбрала темно-фиолетовый. Я совсем не против него. Фактически, я помог ей, когда вернулся домой в первую же ночь, когда она начинала красить, но Зои выглядела такой сумасшедшей, возбужденной, и я думаю, она могла бы быть более продуктивной, если не окажись я рядом.

Игровая комната, не то чтобы мы ожидаем ребенка или планируем его в скором времени, окрашена в красно-белую полоску в комбинации с цирковыми животными, нарисованными повсюду, и даже с куполом цирка на потолке.

Зои хочет, чтобы дети, которые играют определенную роль в нашей жизни, имели желание приезжать сюда и веселиться. Я думаю, что это недостающая часть ее детства, которую она хочет пережить с Матео и Оливией. Жизель родила девочку и назвала ее в честь бабушки Зои и Закари.

Я никогда не думал, что меня будет заботить все это бытовое дерьмо. Но Зои превратила этот дом в наш дом — да, именно наш. На стенах и каминных полках расположены фотографии всех, кого мы знаем и любим, они напоминают нам о том, что мы должны быть благодарны всем окружающим. Но самое главное то, что у меня есть Зои, к которой каждый день хочется возвращаться домой.

Оказывается, когда-то давно Зои увлекалась фотографией и забросила это хобби. Но теперь, когда она взяла семестр с небольшой нагрузкой, чтобы помочь Жизель с ребенком, она вернулась в это дело.

Должен сказать, что это принесло нам пользу.

Поначалу, когда она заявила мне, что хочет сфотографировать меня, я воспринял это как «да, конечно — чиииз». Но затем она стала настолько влиятельной, используя слова, как «расслабься, сядь ровно, сними это, подвинься поближе, возьми это, обнажи для меня свои чувства», что я поймал себя на мысли, что завелся.

Огромная ладонь сжимает мне плечо, выдергивая меня из моих фантазий.

— Эй, сынок, я не хочу расстраивать тебя, но уверен, что ты должен был для начала смазать формы для выпечки, прежде чем залить в них тесто.

— Черт, — бормочу я и выливаю коричневую жидкость обратно в миску.

Мой папа отнимает у меня формы и несет их к раковине, чтобы помыть.

— Не думаю, что когда-либо видел, как ты готовишь что-то еще, кроме сэндвича. Я впечатлен.

У моего отца есть хорошие дни и плохие дни, и я решил воспользоваться хорошими.

Он вручает мне посуду, и я ее вытираю.

— Я подумал, разве трудно испечь торт?

Мой отец смеется.

— Не переживай, Нейт. Она скажет «да».

— Я не переживаю.

— Действительно, тогда почему ты просто налил тесто в посуду, не смазывая ее?

— Черт!

— Позволь мне закончить вместо тебя. Почему бы тебе не прихватить для нас пиво и не присесть?

— Тебе нельзя выпивать, отец, ты знаешь об этом.

— Я могу наблюдать за тобой и притворяться.

На его ответ я качаю головой.

— Ты — лучший.

И это правда.

Я начал посещать психолога. Теперь я признаю тот факт, что моя мать сделала правильный выбор, оставив меня с ним — я никогда в этом не сомневался. Он вырастил меня. Надеюсь, он гордится мной, потому что я горжусь им.

Мой отец положил начало общественному центру в тот год, когда моя мать бросила нас. Я вырос там, занимаясь джиу-джитсу у человека, который потерял свой дом, и был просто благодарен, что его семья в порядке. Этот центр и люди вместе с ним стали нашей семьей, и теперь мы с Зоей делаем все возможное, чтобы держать его открытым. Пока все идет неплохо, но нам предстоит пройти долгий путь по сбору средств, необходимых для его долголетия, которого он заслуживает.

Я беру пиво, предложенное отцом, и наблюдаю за ним.

Похоже, что он сегодня в себе. В такие хорошие дни, я знаю, что должен быть все время начеку, потому что вскоре их могут заменить достаточно плохие.

Спустя сорок пять минут, я, наполненный двумя бутылками, чтобы успокоить свои нервы, с миской глазури в руке, перехожу к более сложной части приготовления торта — загустению. Я оставляю своего отца перед телевизором с игрой в бейсбол и просто пялюсь на два шоколадных блина, читая вновь указания: выпекать в духовке в течении тридцати пяти минут. Остужать в течение десяти минут. Затем вынуть на решетку, чтобы полностью охладить.

Какого хрена, Марта?

Разве ты не могла мне подсказать, как вытащить их из формы для выпечки и что это за решетка, черт возьми?

К черту.

Я переворачиваю их, и когда приподнимаю форму одного, он прекрасно ложиться на поверхность столешницы. У второго же есть небольшая проблема. Половина коржа застревает в посудине. Решаю пока оставить его и помещаю цельную часть на тарелку, затем беру вторую ее половину и кладу поверх первого слоя. С помощью ножа я выскабливаю разрушенную половину коржа и размещаю его рядом со своим товарищем. Далее я беру глазурь, которая, как мне кажется, получилась неплохо, и разливаю ее на поверхность торта.