Кловис Дардантор - [60]

— Мне кажется, они немного малы для вас, — насмешливо заметил Жан.

— Черт подери!

— И дороговаты?

— Пришлось раскошелиться!

— Для кого же все-таки вы их купили? — поинтересовался Марсель.

— Для одной милой особы, — ответил месье Дардантор, едва заметно подмигнув.

Такой покупки Марсель, конечно, не мог себе позволить, хотя и был бы счастлив все свои наличные деньги истратить на подарки для девушки своей мечты.

Заметим попутно, что Тлемсен — место встречи европейских и марокканских товаров. Здесь продают зерно, скот, кожи, ткани, страусовые перья. Любителям античности предлагаются ценные сувениры. Всюду видны в том или ином состоянии памятники арабского зодчества. Сохранились руины трех старинных оград, замененных современной четырехкилометровой стеной с девятью вратами. Интересны и мавританские кварталы с крытыми улочками и шестьюдесятью мечетями с многочисленными белыми минаретами, мозаичными башенками, живописью и фаянсом. Особенно большой известностью пользуются мечети Джема-Кебир и Аббуль-Хасим со сводами, опирающимися на ониксовые колонны. В этих святилищах арабские мальчишки обучаются чтению, письму и счету, и здесь же умер Боабдиль, последний из королей Гренады. И хоть бы краешком глаза взглянули молодые люди на почтенную цитадель Мешуар, дворец XII века, и Киссариа, ставшую казармой для спаги,[112] где собирались вместе женевские, пизанские и провансальские торговцы.

Наша троица прошлась по улицам, пересекла правильно спланированные площади с бесчисленными фонтанами, и в том числе самую красивую из них — Сен-Мишель, посетила район, где с европейскими домами соседствуют постройки туземцев, и побывала в более современных кварталах. С эспланады[113] Мешуар, укрытой под сенью росших четырьмя рядами деревьев, туристы перед возвращением в гостиницу любовались расстилавшейся перед ними равниной.

Что касается окрестностей Тлемсена — деревень, знаменитых Сиди-Дауди и Сиди-абд-эс-Салам, водопада Эль-Ури, где река Саф-Саф, оглушительно грохоча, низвергается с высоты восьмидесяти метров, и еще многих других достопримечательностей, — то месье Дардантор мог созерцать их, замирая от восторга, лишь на страницах путеводителя.

Перпиньянцу потребовался бы не один день для изучения города с прилегающей местностью. Но предлагать задержаться здесь людям, спешившим удрать прочь, — дело безнадежное. И каким бы авторитетом — кстати сказать, значительно пошатнувшимся — ни пользовался уроженец Восточных Пиренеев среди своих спутников, он на это не решился.

— Что вы думаете теперь, дорогой мой Марсель и дорогой мой Жан, о Тлемсене?..

— Красивый город, — рассеянно ответил первый.

— Да, очень красивый, — нехотя подтвердил второй.

— Что ж, друзья, я хорошо сделал, что поймал вас, одного за ворот, а другого за штанину! Иначе скольких чудес вы бы не увидели!..

— Но при этом вы рисковали собственной жизнью, месье Дардантор, — сказал Марсель, — и поверьте, наша признательность…

— Кстати, месье Дардантор, — перебил друга Жан, — не правда ли, ваша привычка спасать таким образом людей…

— Ну, такое со мной случалось не раз, и я мог бы нацепить на грудь какую-нибудь симпатичную самодельную медаль! Именно по этой причине, несмотря на мое желание стать приемным отцом, я никого не могу усыновить!

— И даже если бы оказались в условиях, когда смогли бы стать им? — спросил Жан.

— Кто знает, дитя мое! — откликнулся Кловис Дардантор. — Но нам пора восвояси!

Обед в гостинице опять прошел невесело. У сотрапезников, судя по всему, было чемоданное настроение. И все же за десертом перпиньянец решился, наконец, преподнести изящные восточные туфельки мадемуазель Элиссан.

— Это вам на память о Тлемсене, дорогая Луиза! — сказал он.

Мадам Элиссан одобрила улыбкой трогательное внимание со стороны бывшего земляка, а в группе Дезиранделей мать Агафокла обиженно поджала губы, а отец недоуменно пожал плечами. Лицо девушки посветлело, в глазах просияла радость.

— Благодарю, месье Дардантор, — промолвила она. — Вы позволите мне поцеловать вас?

— Черт возьми… ради этого я их и купил! За каждую туфельку — поцелуй!

И Луиза от души обняла месье Дардантора.

ГЛАВА XV, в которой выполняется, наконец, одно из условий, требуемых статьей триста сорок пять гражданского кодекса

Наверное, пришло время завершать путешествие, столь продуманно организованное Компанией алжирских железных дорог. Так хорошо начатое, кончиться оно могло весьма печально — во всяком случае, для группы Дардантора.

И на заре 21 мая туристы в сопровождении агента Дериваса, проводника Моктани и его помощников отбыли из Тлемсена в направлении Сиди-бель-Аббеса. Караван уходил, сократившись наполовину, поскольку некоторым экскурсантам захотелось продлить пребывание в городе, вполне заслуживавшем того.

В отряде перпиньянца находился и месье Эсташ Орьянталь, явно торопившийся в Оран. И месье Дардантор с друзьями ничуть не удивились бы, узнав, что монтелимарский звездочет вознамерился составить научный доклад об экскурсии, хотя пользовался в походе только подзорной трубой, в то время как остальные инструменты мирно покоились в чемодане.

Теперь в распоряжении туристов оставалось только два шарабана. В первом ехали женщины и месье Дезирандель, во втором — месье Орьянталь, Агафокл, уставший от строптивого мула, Патрик и два слуги-туземца. В последний экипаж уложили и багаж с запасом провизии — для завтрака во время перехода от Тлемсена до деревни Ламорисьер, где предстояла ночевка, и для утренней трапезы на следующий день, по дороге из Ламорисьера в Сиди-бель-Аббес, куда проводник рассчитывал прибыть к восьми часам вечера.