Кловис Дардантор - [11]

И действительно, дело касалось материального благополучия единственного наследника супругов Дезиранделей. Кловис Дардантор, старый друг этой семьи, каждый вечер приходил к ним сыграть партию в безик или пикет.[39] Он чуть ли не присутствовал при рождении Агафокла, из года в год наблюдал за его ростом — физическом, во всяком случае, поскольку интеллект здесь явно отставал в своем развитии. В лицее бездарный отпрыск занимался плохонько — такова обычная участь лентяев и тупиц — и не выказывал ни малейших признаков призвания к занятию какого бы то ни было рода. Ничегонеделание представлялось шалопаю идеалом человеческой жизни. К тому же он понимал, что в один прекрасный день получит наследство в двенадцать тысяч франков ренты, а это уже кое-что! Но родители упорно мечтали о более обеспеченном будущем любимого чада. Они были знакомы с семьей Элиссан, жившей до переселения в Алжир в Перпиньяне. Мадам Элиссан, пятидесятилетняя вдова старого коммерсанта, считалась довольно богатой дамой, так как после смерти мужа ей досталось немалое состояние. Она растила дочь — единственное свое дитя, которому минуло недавно двадцать лет.

— Такая невеста, как Луиза Элиссан, кого угодно осчастливит! — говорили не только в Оране, но и в Восточных Пиренеях — во всяком случае, в доме на улице Попиньер. Можно ли было вообразить что-либо более удачное, чем женитьба Агафокла Дезиранделя на Луизе Элиссан!

Однако, прежде чем вступить в брак, считали родители, будущим супругам нелишне и познакомиться. Агафокл и Луиза виделись в детстве, но теперь, конечно, уже не помнили друг друга. Мадам Элиссан не любила ездить, и, поскольку Оран не шел к Перпиньяну, пришлось Перпиньяну направиться в Оран. Вот чем объяснялось это путешествие, предпринятое несмотря на то, что мадам Дезирандель достаточно было только взглянуть на бушующие волны, как у нее тотчас начинался приступ морской болезни, да и месье Дезирандель, сколь бы ни хорохорился, также был подвержен данному недугу. Для Кловиса Дардантора, в отличие от его друзей, плавания давно уже стали делом привычным, и он не смог отказать чадолюбивым родителям в просьбе сопровождать их, хотя и не питал иллюзий насчет достоинств жениха, тем более что, по его мнению, все мужчины, обзаведясь семьей, стоят друг друга.

Теперь понятно, по какой причине компания перпиньянцев предприняла этот, по мнению некоторых, чреватый опасностями переезд на «Аржелесе» через Средиземное море.

Что выйдет из этой поездки, покажет будущее. Конечно, если бы Агафокл понравился девушке, все устроилось бы само собой. Но в том-то и дело, что Луиза Элиссан была само очарование и вообще не чета ему. Однако всему свое время. Лишь после того, как Дезирандели сойдут с парохода в Оране, мы представим читателю и невесту, чтобы он при желании мог сопереживать Агафоклу.

В ожидании обеда Кловис Дардантор поднялся на ют, где прогуливались те из пассажиров первого класса, кого качка еще не загнала в каюты. Туда же последовал за другом и месье Дезирандель, но сразу же повалился на скамью. А затем появился и Агафокл.

— А, мой мальчик, вижу, голова у тебя покрепче, чем у папаши! — сказал месье Дардантор. — Еще прыгаешь?

— Да, прыгаю, — подтвердил оболтус.

— Тем лучше, и постарайся добраться таким же здоровым до берега! Не появляться же там с помятой физиономией!

Однако подобные увещевания были излишними: на Агафокла морская качка не действовала.

Что же касается мадам Дезирандель, то Кловис Дардантор даже не счел нужным спуститься к ней в каюту. Он думал: достаточно и того, что почтенная дама уже знала о его присутствии, а утешения не дали бы никакого целительного эффекта. К тому же этот господин был одним из тех ужасных типов, которые всегда готовы подшучивать над жертвами морской болезни: сами не страдая от нее, они и представить себе не могут, какие мучения доставляет сия хворь другим. Таких жестокосердных следовало бы попросту вешать на рее!

Когда в пять часов пополудни «Аржелес» подошел к мысу Агд, колокол на баке возвестил обеденное время.

До сих пор килевая и бортовая качка большинством пассажиров ощущалась не так уж сильно, и это позволяло надеяться, что в ресторане недостатка в клиентах не будет.

Пассажиры — несколько мужчин и даже пять-шесть женщин — начали рассаживаться за столами. Месье Эсташ Орьянталь, давно занявший место — он торчал здесь целых два часа! — выказывал живейшее нетерпение. Однако чувствовалось, что по окончании трапезы сей господин тотчас уйдет к себе, и уж до самого прибытия в порт его не усадишь за стол.

Капитан Бюгараш и доктор Брюно, никогда не пренебрегавшие своим долгом по отношению к пассажирам, стояли посреди зала. Кловис Дардантор, отец и сын Дезирандели прошли к дальнему концу одного из столов. Марсель Лориан и Жан Таконна, желая получше изучить колоритного рантье из Перпиньяна, уселись рядом с месье Дардантором. Десятка два других подошедших чуть позже клиентов устроились где сумели, некоторые — по соседству с месье Орьянталем, поближе к буфетной, откуда под наблюдением метрдотеля разносили блюда.

Месье Дардантор немедленно познакомился с доктором Брюно, и можно было быть уверенным, что эти два заядлых говоруна не дадут затихнуть разговору, центром которого стал капитан Бюгараш.