Клоуны водного цирка - [5]

— Но вот если приглашение на Игру будет от вас, то отец наверняка возражать не будет. — Тибо вышел за порог.

— Да, скорее всего не станет, — согласился Йохан.

Тибо остановился на крыльце.

— Так мне можно будет на представление попасть?

— Нет, — ответил Йохан и закрыл дверь.

— Ваше Благородие, вы не поверите, мы только что над домом лебедя видели. Я и не знал, что они здесь водятся! — услышал Йохан голос одного из крейклингов, последующий звук оплеухи, вместе с требованием заткнутся.

Он сидел и смотрел как завтракает Лотта. Девочка умостилась на высоком для нее стуле, качала ногами, вертела головой и все время норовила скормить ложку каши кролику. Йохан давно объяснил ей, что это невозможно, но не слишком убедил и своих попыток внучка не оставляла. Пять лет. Возраст, когда надо капризничать. Йохан вспомнил себя в ее годы. Себя, братьев. Мать с трудом прокармливала их троих. Еще была сестра, но видимо на женщинах его семейства проклятье. Аннек умерла от какой-то болезни не успев пробыть в этом мире и года. Йохан ее и не помнил толком. Помнил, что все время плакала, а ему все время есть хотелось. Такая вот каша на молоке был редким чудом, подарком судьбы. Отца почти не помнил. Погиб на войне. На той самой, что длилась беспрерывно.

В дверь постучали. Девять тридцать. Марселетт. Сватью Йохан не любил, как и всех родственников зятя. Но она была бабушкой Лотты. Когда умерла Сильвия, то Марселетт, в тот же день, притворно, как показалось, Йохану поохав, хотела забрать себе новорожденную внучку, вслух рассуждая, как ее назвать. Полная, низкорослая, с широким курносым носом она больше походила на жену мясника или пекаря, чем жену эдельмана, потомка саррейских мореплавателей. Манеры ближе к крестьянским. Разговаривала громко, визгливо и каждую свою фразу начинала с претензии к кому-то. Когда они только познакомились и Марселетт впервые увидев Йохана, подбоченилась, кивнула себе под нос, мол, — «Что еще ожидать? Ремесленник и его дочка». Разговаривала надменно. Каждая фраза подчеркивала ее теперешнее несчастное положение, что она, аристократка вынуждена мириться с тем, что ее сыночек отныне будет мужем дочери простого горожанина. Уже на помолвке она чуть ли не в лицо называла Йохана выскочкой. Йохан не обращал на нее ни малейшего внимания, что она не могла не заметить. Побагровев, «тонко» намекнула, что теперь, в его новом возвысившемся положении, мог бы послушать людей, которые способны научить его и добавить ума его дочери.

Вот этого он уже стерпеть не мог. Нападки на себя он легко не сносил, не обращал внимания на дуру. Умный человек не обращает внимания на тявкающую на него мелкую шавку, но то, что она посмела обидеть Сильвию, меняло дело.

Спокойно, ни разу не повысив голоса, четкими и рублеными фразами, Йохан объяснил фру Марселетт, что в отличие от ее великовозрастного идиота, не способного ни к чему кроме махания мечом и рыгать пьяным у трактира, Сильвия прекрасно владеет семью свободными искусствами, имеет степень магистра квадривиума, в совершенстве освоила гармонику и имеет научную работу по арифметике. Не каждый день такая благочестивая и благоразумная дева обращает внимание на остолопа, чье умственное развитие остановилось в возрасте десяти лет и глядя на его матушку, понятно почему.

Тишина после его слов стояла в зале такая, что гости расслышали, как в соседнем зале повар уронил на каменный пол половник и, кто-то из прислуги упал в обморок.

Марселетт стояла, широко раскрыв глаза и рот. С ней так еще никогда не разговаривали. Впрочем, на Йохана с не меньшим изумлением смотрели все в зале. Гостей было много, и не только из-за высокого положения семьи жениха, хотя не таким уж оно и высоким было, каким видимо хотелось Марселетт, просто обычные баннереты. Но помолвка это повод собраться, посплетничать, поэтому народу было много.

Марселетт с выпученными глазами и открытым ртом напоминала рыбу-ежа. Затем, ища поддержки, обернулась к сидящему за столом мужу. Крепкий, коротко стриженый как ландскнехт, с обветрившимся лицом Руппрехт белыми глазами смотрел на жену и ничего не говорил. Тогда Марселетт сжав губы, сверкнула глазами и молча отошла. Странности продолжились, когда гости, вернувшись к своим делам, перестали пялиться на Йохана, механик поймал тот же недвижимый взгляд будущего свата. Руппрехт подмигнул и показал Йохану большой палец. Йохан потом поймал еще несколько любопытствующих взглядов от гостей. Изумленных, озадаченных и откровенно злобных.

Зато дочь смотрела… до сих пор помнит ее взгляд. Кто еще за нее заступится? Отец.

Но остолопа она любила. Девочка.

Сват Руппрехт казался не столько странным, сколько отстраненным. Все, о чем он говорил — это война и тяжелая, но необходимая роль, которую боги отвели северянам, а саррейцам особенно, в просвещении варварских народов.

В такие моменты с него слетала обычная хмурая надменность, говорил жестко, но горячо. Абсолютная, непробиваемая уверенность в превосходстве северян над всеми остальными была для него, чем-то естественным.

Йохан знал такой тип людей и спорить с ним не собирался. Переубедить невозможно, только нарвешься на разгоряченную отповедь. Лишенную аргументов, но предельно эмоциональную. Йохан знал, как завоевывался Баэмунд, или точнее Акка-Арсла, как прежде назывался остров. Кроваво, разбойно и с предельной жестокостью. Малагарский султанат уже тогда начинал загибаться и оказать серьезного сопротивления не мог. Большинство сил отнимала еще одна бесконечная война на юге. Лет за шестьдесят до указанных событий династия Ур-Маккадов влезла в какую-то, только ей понятную драку на далеком и почти неизвестном для Севера юго-востоке, где завязла в собственной нескончаемой войне. И без того погрязший в роскоши и интригах султанат именно тогда дал серьезную трещину. Северяне, в основном из мелких княжеств и прежде изводили малагарцев частыми набегами, а почувствовав слабость, организовали большой поход. Младшие сыновья, лишенные прав наследования, а также многочисленные авантюристы, а то и откровенные разбойники захватили все острова западного побережья Набинаджа. Местных жителей почти полностью вырезали. Улицы островных городков были залиты кровью. Потом пошли дальше, высадившись на сам полуостров вплотную подойдя к Хафуру. Территорию захватили несущественную, да и острова были мелкие, но близкие к городу. Второму по величине городу султаната. Крупнейший торговый порт не только региона, но и всего известного мира.