Клизмой по профессионализму - [22]

Шрифт
Интервал

Что бы он без Погранца делал? И здесь выручил, предоставил свою жилплощадь для сеансов.

Девица оказалась без комплексов - дескать, отвернитесь, мне неудобно, я не такая - быстренько разделась, Инной назвалась, перед окном встала. Всем голым видом говоря, время пошло, оно у меня деньги и рассусоливать попусту некогда.

Тогда как Сане с непривычки неловко. Чужая женщина в банной красе, только что без веника, а он в брюках перед ней, пиджак на все пуговицы застегнут.

Вина, может, надо было взять, фруктов...

Но отбросил соблазнительные мысли. Надо сначала развить сверхвозможности... Для чего уставился в натурщицу.

Девица была лет на пятнадцать моложе Ленки. И вся как яблочко налитое.

"Вот какой должен быть живот!" - оценил Саня.

И бедра без миллиметра лишних отложений.

Бюст в самый раз эталонно торчит.

Художник понимал толк в прекрасном.

"Отставить!" - безжалостно пресек отвлекающие мысли Саня. Все силы собрал на края натурщицы глядеть, ауру, их обволакивающую, выявлять.

Да не получается! Как магнитом взгляд к кудрявому центру тянет. Наплевать бесстыжим зенькам на ауру и преимущества чакровидения... Не въезжают, что имей такие возможности, они, придет время, куда хочешь заглянут, кого хочешь рассмотрят. Нет, одним днем на календаре живут, так и норовят в облюбованное уставиться, как Саня не понужает в нужное направлении глядеть.

Да уж, исключительное упражнение рериховцы придумали. Это какую богатырскую волю должен собрать в кулак мужик, какие геракловы силы из глубин организма призвать, чтобы на голую женщину смотреть как на источник ауры! И ни в каком другом разрезе более! Наверняка будет результат, если превозмог низменный соблазн, выбил из головы шуры-мурный сор, настроился в шаге от греховодного на высшее. Субстанции невидимого мира и деваться некуда - явит себя взору как миленькая.

"Нет, не проймешь! - отдирал Саня жадные глаза от места, равноудаленного от границ ауры, безжалостно гнал взгляд на края восхитительных форм. - Увижу! Увижу!"

Но снова плотское, выпуклости и впадины, видели очи!

- Повернитесь, пожалуйста! - попросил Саня, дабы с глаз долой убрать мешающие ауре факторы.

И снова здорово! В тылу тоже было за что взгляду зацепиться. Не хуже чем на фасаде данные! Задний бюст, как из журнала "Плейбой". Только там холодные картинки, а тут до горячего рукой подать.

"Не мог пострашнее найти", - отругал Погранца.

- Повернитесь обратно! - попросил позу анфас.

- Может, боком! - предложила компромиссный ракурс натурщица. Почувствовала, что заказчик в мучительном поиске, захотела помочь в творческих устремлениях.

- Нет, - Саня понял, каким манером не ставь девицу, загвоздка не здесь зарыта.

Вернулся к первоначальному варианту экспозиции.

"Ну, я не я буду!" - скрипнул зубами, сжал для концентрации усилий кулаки и вонзив глаза в пограничную с фигурой область...

И вдруг забрезжило. Голубоватое свечение затеплилось у плеч. Едва-едва различимое...

"Есть! - возликовал про себя Саня. - Вижу!"

И в автоматическом режиме сделал два шага вперед, чтобы рассеять сомнения, что не обман зрения перед ним, не сон наяву, не пустой мираж. Ринулся доподлинно ауру разглядеть! Удостовериться, что достиг феноменальных возможностей, с которыми новая жизнь начнется.

Женщина превратно расценила резкий скачек в сторону ее обнаженной натуры. Подумала, заказчик, оценив красоту со всех сторон, решил ауру искать на ощупь. Такого договора с заказчиком на предоставление услуг не подписывала. Поэтому прыжок встретила резким ударом костистого кулачка в нос. Хрясь!

Натренировалась на художниках.

Саня до того обрадовался ауре, до того рассиропился от счастья суперменства, что забыл все боевые навыки. Пропустил атаку, как последний чайник.

Из глаз брызнули звезды, из ноздрей хлынула кровь.

- Я вам не для лапанья! - возмутилась девица. - Встаньте на место!

- Конечно! - повиновался Саня.

Несмотря на боль, вонзившуюся в мозги, первым делом испугался: и с этим тренажером облом. А ведь только аура поперла. Неужели опять искать кандидатку голого позирования?

Однако натурщица не бросилась одеваться. Восприняла случившееся, как досадное производственное недоразумение. Что значит человек на работе. И выразила готовность продолжать оплаченное, если сеанс будет без рук.

Но кровь мешала возобновлению ударом прерванного.

- Ой! Я не хотела! - заизвинялась натурщица.

И все в том же блистательно плейбойском виде принялась медсестрой хлопотать над Саней, укрощать бурное кровотечение. Побежала в ванну за мокрым полотенцем...

- Полчаса у вас осталось, в следующий раз учтем, - честно сказала, когда выяснилось: сеанс из-за кровопролития заказчика продолжить не удастся.

Зажав платком нос, поплелся Саня домой. Однако родные стены не помогали унять травму.

"Так все шесть, или сколько там у меня, литров вытекут!" - заволновался Саня.

Без крови какой ты жилец? Надо идти в поликлинику.

Оттуда Саню быстренько наладили в больницу под круглосуточный присмотр медперсонала. Дескать, нешуточное дело, когда неукротимая течь. Амбулаторными методами не обойтись. Короче, сбагрили Саню от себя подальше. А в стационаре тоже ничего утешительного. Что лекари ни предпримут, Сане как мертвому припарки. Тогда доктора честно говорят: осталось два способа борьбы за жизнь пациента. Терапевтический - забить ноздри тампонами из ваты. А не поможет, придется хирургов для вмешательства звать. Они зашьют питающую нос артерию.


Еще от автора Сергей Прокопьев
Отелло с кочергой

«Чудес на свете много, их все не перечесть». Большая часть этой книги посвящена «чудесам» нашей нескучной жизни: НЛО, экстрасенсам, «народным» целителям, «истинным» вероучениям, выборам.Рассказы Сергея Прокопьева просты и одновременно по-чеховски мудры. Вместе с писателем мы весело смеёмся над нелепицами нашей жизни, над незадачливыми персонажами, которые всё время попадают в какую-либо историю. Но за смешными бытовыми эпизодами можно увидеть мятущуюся человеческую душу, задуматься над смыслом человеческой жизни, над смыслом нашей эпохи.


Ёксель-моксель

К Сергею Прокопьеву определения юморист и сатирик мало подходит. Он прежде всего — писатель. И если литература — зеркало жизни, то его рассказы, безусловно, подтверждают эту истину. Они отражают нашу жизнь, но под самобытным авторским углом. В большей степени Сергей Прокопьев, если так можно выразиться, иронист. Мягкая, беззлобная ирония пронизывает все его рассказы.Расхожее утверждение, что народ жив, пока смеется над собой, сегодня надо применять осторожно: слишком заигрались, слишком много позволяем над собой смеяться: От щекотки тоже смеются.


Ключик на старт

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Швейцария на полкровати

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ларек «Пузырек»

Расхожее утверждение, что народ жив, пока смеется над собой, сегодня надо применять осторожно: слишком заигрались, слишком много позволяем над собой смеяться: От щекотки тоже смеются. Таков смех у большинства современных эстрадных юмористов. Проза Сергея Прокопьева тоже вызывает улыбки и смех, но здесь смех — удивление, смех — восхищение, смех — грусть. Автор любит своих героев и никогда не позволит над ними насмешки.


Сорок бочек арестантов

К Сергею Прокопьеву определения юморист и сатирик мало подходит. Он прежде всего — писатель. И если литература — зеркало жизни, то его рассказы, безусловно, подтверждают эту истину. Они отражают нашу жизнь, но под самобытным авторским углом. В большей степени Сергей Прокопьев, если так можно выразиться, иронист. Мягкая, беззлобная ирония пронизывает все его рассказы.Расхожее утверждение, что народ жив, пока смеется над собой, сегодня надо применять осторожно: слишком заигрались, слишком много позволяем над собой смеяться… От щекотки тоже смеются.