Клипп - [17]

"Жизнь и не правда и не ложь,

Лишь блики солнца на рассвете..."

- Влад, - меня трепали за ухо.

Я открыл глаза: Кесс. Выспавшаяся, улыбающаяся, жизнерадостная. Озорно смотрела на меня и расчесывала непослушные черные волосы.

- Переползайте на кровать...

Я кивнул, засопел, безуспешно борясь со сном; мне помогли пересечь комнату. Надо бы спросить, куда она...

- Спускаюсь вниз - пора заступать на вахту. На концерт приду... - она достала салфетку, протерла лоб, носик, щечки. Я вдохнул ее запах - запах полевой фиалки.

Я спал, стоя на одном из ледяных хребтов, невдалеке от АМС-4, любуясь непредсказуемой игрой солнечных лучей в свет и тень. Я временно переместился на Южный полюс, чтобы еще раз попрощаться с яим и спросить: "Великие Льды! А был ли среди вас человек по имени Владислав В.? Или ему всю жизнь снятся красивые сны?" Признать, что сон - сон, значит смириться с тем, что жизнь - продолжение сна, а значит, можно жить в полсилы, можно относиться высокомерно к самому себе. Седые льды и хрустальные хребты промолчали. Я сказал им:

"Мне пора", проснулся.

"Доброе утро, последний герой!"

В дверь постучали. Еще раз.

- Давай, входи! - скомандовал я, продолжая лежать. Дверь скрипнула: на пороге щурился Томми Сандберг.

- Ого! - подпрыгнул я. - Рад приветствовать сержанта Сандберга!

Мы расцеловались, как будто не виделись вечность. Я похлопал его по спине:

- Знаешь, действительно очень рад тебя видеть! Только как ты меня нашел?

- А! - отмахнулся Томми, порылся в кармане, достал очки. - Дома ремонт, так что придется жить в гостинице недели две. Случайно узнал, что ты в этом номере, решил зайти.

- Спасибо. Только почему так рано? И уже навеселе?

- Да мы и не ложились...

- У меня сегодня концерт! - сообщил я. - Впервые на сцене Владислав В., журналист!

- Впервые на сцене? - удивился Томми, и еще раз: - Журналист?

- Конечно! - ответил я, не прислушиваясь к Томми. - Боб "Киндер" уговорил меня петь! Так что журналистику придется бросить! Или передать тебе права, в вечное пользование.

- Смешно, - улыбнулся Томми, - я-то считал себя единственным писакой на АМС-4... - он достал сигарету, закурил. Я удивленно посмотрел на Томми:

- Ты еще и куришь?

- Да, - улыбнулся толстячок. - когда выпью...

Несколько минут мы сидели молча.

- Значит, будешь петь? - спросил Томми, окуная хабарик в стакан с водой.

- Наверное, буду - деваться некуда.

- Что значит; наверное?! Ты должен!

- И ты туда же: должен! Должен!

- Так оно и есть. А, - он хмыкнул, - если ты чего не понимаешь, то скоро вспомнишь.

- Я в сомнении, Томми, - и пересказал ему вкратце историю с диском, разговор с Джебом, мысли прошедшей ночи. Закон Кайфуция знаешь? - спросил Томми.

- Ко-кко-го?

- Значит, не знаешь. Кайфуция, - повторил Томми. - И не путай с тем умнейшим китайцем.

- Ну, выкладывай.

- Теория, противоположная тому, что говорил Джеб. Он-то имел в виду морфий, который в зависимости от дозы может быть и лекарством, и наркотиком, и ядом. А твое искусство, твой голос, он со знаком плюс - чем больше, тем лучше. Понятно?

Я кивнул.

- Ну, я пошел, - Томми поднялся. - Теперь можно...

- А десять минут назад?

- Десять минут назад было рано. У меня, там, в номере, Гэм.

- Не один, надо полагать?

Томми кивнул и незаметно растворился. Я посидел, покачался, борясь со сном, и вновь бухнулся на постель.

Вейн и Стас сопроводили меня до Шпорт-халле. Стас помог мне подняться по лестнице: ноги отказывались слушаться.

- Ну как? - спросил Боб, встретив нас на верхней площадке.

- Маэстро желает прилечь, - улыбнулся Стае.

- Что-о? - "Киндер" сдвинул брови. - Целый день спишь и все не выспался?

Я промолчал. Меня дотащили до засценья, оставили среди нагромождений декораций.

- Отдышись, - посоветовал Войн и растворился.

Где-то рядом запел синтезатор "Кванта" - зал взревел. Я же сидел на пожарном ящике, который служил местом курения, вокруг него, изогнутые в предсмертной агонии, валялись обсосанные окурки, похожие на Джеба после вчерашнего выступления... Затрясло от зеркального отражения будущего. Вполне вероятно - и моего тоже.

Ну и город - присесть негде, сплошные символы! С невидимого потока и до пола свешивались шторы, занавески, ленты, обрывки декораций: они дрожали, покачиваясь, передвигая окурки с места на место. Я следил за ними так жалостливо, что проходивший мимо парень с двумя усилками под мышками, остановился, поставил один усилок на пол, достал пачку "Винстона", протянул мне:

- Успокойся, Влад.

- Не курю, - ответил я, мотнул головой. Но рука сама потянулась к пачке, вытащила пару сигарет. - Спасибо.

- Не волнуйся, Влад, все будет тип-топ, - улыбнулся парень.

Я достал из кармана потрепанную Его Книгу, заглянул в титульный лист... застыл. Между пальцев, сжавших сигареты, потекли струйки табака; вспомнилось старое доброе: "Взгляни на себя".

Из-за завалов декораций, стеллажей и настилов выбралась Сибилла, Сама Привлекательность. Не иначе как ее комбинезон концентрирует влажный воздух и перерабатывает его в энергию магических чар: "Киска" ошпарила меня взглядом и протянула лапку, не снимая блестящей розовой перчатки - шелковой подушечки для игл.