Клинок Судеб - [24]

— Странно, не показалось, что ты парень смышлёный. Кто такой Чёрный? Вон тот, что стоит у тебя за спиной. Тот, кому ты дал вкусить крови.

Семён оглянулся, действительно у него за спиной стоял человек в чёрном плащё, с капюшоном, накинутым на голову, из-под которого светились два глаза уголька. Ему стало страшно от вида этого человека, он попытался проснуться, но не смог.

— Страшно? — Старуха вновь смотрела ему прямо в глаза. Вижу, страшно, но это твоя судьба, хотя она может поменяться, смотри, Белый тоже здесь.

Трошин вновь оглянулся, рядом с первым гостем стоял второй, в белоснежном плаще, капюшон которого тоже бы накинут на голову и только два глаза, сверкали глубиной и безмятежностью.

— Теперь вспомнил? — Поинтересовалась старуха.

— Да откуда мне их помнить? Я их впервые вижу.

Ну и ладно, иди тогда себе своей дорогой. Только смотри не перепутай пути. Жизнь и смерть, они всегда рядом, стоит только немного оступиться, и вот жизни уже нет. А так, живи, конечно, если сможешь со всем этим жить, мне лишь девочку жаль, полюбилась она мне.

— Какую девочку?

— Да вот её, — старуха кивнула головой, в сторону сидевшей рядом с Семёном девчонки. — Хорошая она, заботливая, и добрая, а ты её на верную смерть обрекаешь.

— Да я её знать не знаю, пускай себе живёт.

— Судьбы людские переплетены, и не нам с тобой решать, кому жить, а кому нет. Ты жаждешь мести, ты её возжелал. Что же, чаша полна, стоит только пригубить, и тогда останется только выпить, или умереть. Но в чём повинна вот она? — Старуха вновь кивнула в сторону девушки.

— А в чём был повинен мой дед, мои мать, отец, мои сёстры и братья, все мои односельчане, соплеменники, в чём были повинны они, когда их убивали, живыми бросали в пытающие хижины, продавали в рабство? — Семён не понимал, что он кричал, и о чём вообще идёт речь, но этот крик вырвался прямо у него из души.

— Ты сам принёс это горе в свою деревню, когда купил на рынке кусок железа, а потом решил разделить его на меч и кинжал. Так кому как не тебе за это отвечать? Нет, мальчик не будет тебе покоя, покуда, ты не соединишь их вместе. Горе, боль и смерть будут окружать тебя, а меч, он уже занесён, скоро прольётся первая кровь, кровь, которой ты открыл путь. Радуйся, это кровь твоего врага, но теперь и друга, потому, что он будет защищать тебя.

— Чья кровь, бабушка? — Встрепенулась Синга.

— Я всё сказала, теперь можете идти.

Семён вскрикнул, подскочил и открыл глаза, он сидел в палатке, на улице начинало светать.

— Ты чего орёшь? Опять кошмары снятся? — Спросил его спавший рядом «Африка».

— Нет, спи, рано ещё, а я пройдусь.

— Ну, пойди, походи, может, полегчает.

Трошин вылез из палатки, солнце только поднималось над горизонтом и на поляне ещё сохранялись сумерки. На траве лежала густая роса, Семён с удовольствием разулся и ступил на мягкий, мокрый от росы ковёр. Постоял немного и пошёл в сторону небольшого пруда, который был на краю поляны.

* * *

Всё племя собралось в центре деревни, на площади, там, где обычно проходили деревенские праздники. Страсти кипели, Сигурд забрался на небольшой камень, это он собрал односельчан.

— Братья и сёстры, посмотрите на нашего вожака. Он обещал нам, что если мы будем слушать его, то наша жизнь измениться, что мы не будем вынуждены из поколения в поколение гнить в этих болотах, на краю леса. Он говорил, что стоит нам уничтожить то племя. Что живёт в лесах, и завладеть волшебным клинком, то мы сможем править всем миром, мы будем жить там, где живёт солнце. И что? Закончилось всё тем, что мы потеряли своих братьев. Ничего, он пообещал возместить нам их потерю, мы получили рабов, но этих рабов он заставил продать. Причём продать за бесценок. Хотя своего раба он не отдал. Вы спросите почему? Родгар тогда ответил, что этот раб, и ни кто другой, только он способен закончить работу над клинком и вдохнуть в него волшебную силу. Но где сегодня этот раб? Кто из вас видел его сегодня? Может ты, Крохар, сможешь дать ответ на этот вопрос? — Сигурд подбежал к старому кузнецу, — молчишь. Правильно молчишь, тебя обвели вокруг пальца, точно так же как и всех нас.

— Сигурд, — перебил пламенную речь соплеменника Родгар, — ты забываешься. Не ты вожак племени, и не твои деды и прадеды жили здесь, не они шаг за шагом вели племя к свету и достатку. Ты чужак нам, и должен радоваться, что наши отцы. Приняли твоего отца, как брата, когда он подыхал с голода в болотах, не зная куда идти, когда готов был съесть твою мать, только лишь для того, что бы остаться самому живым. Мы приняли их, дали им кров и пищу. Ты первый, среди них, кто получил имя и стал одним из нас. Ты не можешь судить не то, что бы меня, но даже моего раба.

— Слышите, люди, как он заговорил? Он своего раба ставит выше нас, его соплеменников. Может потому, что твой раб сбежал вместе с твоей дочерью? Или может это она увела его из деревни? А скоро и ты, со всем своим выводком отправишься вслед за ними? Может этот раб рассказал тебе дорогу в страну солнца. И ты теперь желаешь уйти туда один, без нас?

Толпа шумела, слышались возгласы, как в поддержку Сигурда, так и в защиту Родгара, среди толпы сновали сыновья Сигурда, они подначивали народ.