Клинок самурая - [16]

— Тогда каким образом плотники покинули комплекс?

Масао выглядел растерянным.

— Плотники уходят на закате. Стража должна была их выпустить.

— Но мастер-плотник Озуру вчера работал допоздна, — вставил Хиро.

— Наверное, ушел через другие ворота, — сказал Масао. — Эти были закрыты, когда я вернулся. Мне самому пришлось идти через западные.

Акира нахмурился.

— Этого стража мне не говорила.

— Вы в курсе, что прошлой ночью здесь был убит человек? — спросил отец Матео.

Масао кивнул.

— Я утром встретил Джун, когда она уходила.

— Вы знаете, как зовут горничную? — спросил Хиро.

— Конечно, — сказал Масао. — Она приносит нам с кухни остатки еды, хотя я подозреваю, что таскает она их скорее ради Дена, нежели ради меня. — Он с нежностью улыбнулся, но улыбка исчезла, когда Масао заметил, что Акира хмурится. — Их отношения находятся под должным присмотром и соответствуют приличиям.

Хиро поспешил сменить тему:

— Вы вчера видели Асикага-сан?

— Должен был. — Масао, задумавшись, посмотрел вверх. — Он всегда приезжает с рассветом. Верхом. Я забираю его коня. Не помню, чтобы вчера было как-то иначе.

— Конь все еще в конюшне? — поинтересовался Хиро.

— Нет. Посланец, которого отправили к семье Асикага-сан, забрал его с собой.

— Очень тактичный поступок, — сказал отец Матео. — Вы не знаете, кто мог бы желать Асикага-сан смерти?

Масао покачал головой:

— Простите. Эта новость меня очень удивила.

— Если вы что-нибудь вспомните или услышите что-нибудь стоящее, пожалуйста, дайте нам знать, — сказал Хиро.

— Мой дом стоит по дороге Марутамати, — добавил отец Матео, — сразу за храмом Окадзаки. Будем рады вам в любое время и по любому поводу.

Акира прищурился, глядя на священника.

Масао поклонился

— Спасибо.

Еще глубже он поклонился Акире.

По подъемному мосту застучали копыта.

— Мастер Масао! — крикнул детский голос.

Хиро обернулся и увидел, как во двор рысью вошла гнедая. На ее спине восседал парнишка лет десяти. Небритый лоб говорил о том, что он все еще ребенок, но длинные волосы были стянуты сзади в узел воина. На нем было серое кимоно с эмблемой Асикаги — черная окружность с пятью черно-белыми горизонтальными полосами.

Красивые юношеские черты лица казались до боли знакомыми.

Хиро видел их не более часа назад на лице мертвого мужчины.

Глава 12

Отец Матео, не сводя с мальчика глаз, наклонился к Хиро.

— Как думаешь, это сын Сабуро? — прошептал он по-португальски.

— Никогда прежде не видел столь явного семейного сходства, — ответил синоби.

Во дворе появился второй наездник — женщина, на лице которой лежала печать возраста. Ее посеребренные сединой волосы были откинуты назад, на них не было никаких украшений, хотя и надето на ней было дорогое кимоно, сшитое по последней моде.

Масао подошел к коню женщины, низко поклонился и взял лошадь под уздцы. Женщина спешилась.

Мальчишка помощи дожидаться не стал. Он соскользнул с коня с привычной легкостью и перекинул поводья через голову лошади. Похлопав животное по шее, он повернулся к Акире.

Самурай, не обращая внимания на ребенка, поклонился женщине.

— Доброе утро, Асикага-доно. Примите мои соболезнования.

Отец Матео подошел ближе к Хиро и прошептал:

— Доно? Не сан?

Хиро перешел на португальский.

— «Сан» подразумевает неполноценность говорящего по отношению к тому, к кому он обращается. Вежливое самоуничижение, если тебе будет угодно. «Доно» предполагает равенство… менее вежливо, но допустимо, когда самурай обращается к женщине.

Мальчик шагнул в сторону Акиры.

— А как же я? — спросил он. — Я потерял отца. Меньшее, что ты можешь сделать, — это поклониться.

Хиро попытался скрыть удивление, когда Акира выполнил требование ребенка.

— Мои соболезнования, юный господин Асикага.

Мальчишка оценивающе наблюдал за поклоном Акиры. Похоже, он не собирался возвращать поклон, но жена Сабуро посмотрела на сына, и тот изящно наклонился вперед.

Выпрямившись, он заметил отца Матео. У парня отвисла челюсть. Он поспешил к иноземному священнику. Сократив расстояние до комфортного, чтобы можно было разговаривать, мальчик вытянул руки вдоль боков и поклонился.

— Bun dia, — сказал он по-португальски с сильным акцентом. — Вы не отец Вилела, хоть, мне кажется, и из его страны.

Над произношением мальчика нужно еще работать и работать, да и имя отца Вилелы он исковеркал, но очень немногие японцы вообще говорили на португальском.

— Bom dia, — сказал отец Матео.

Мальчишка склонил голову набок и стал похож на птичку, с интересом разглядывающую семечко.

— Bom dia, — повторил он. На этот раз его произношение было идеальным.

— И вам. — Иезуит низко поклонился и перешел на японский. — Меня зовут отец Матео.

— Я Асикага Ичиро, единственный сын Асикаги Сабуро. Это моя мать, леди Нецуко. — Спустя мгновение он добавил: — Я прежде вас здесь не видел.

— Я работаю в другой части Киото, — ответил отец Матео, — рядом с храмом Окадзаки.

Глаза мальчишки распахнулись.

— Так в Киото два христианских храма? — Он посмотрел на Акиру. — А ты знал об этом?

— Влиятельный только один. — Акира одарил иезуита недобрым взглядом. — Эти люди помогают нам найти убийцу вашего отца.

Ичиро посмотрел на Хиро.

— А вы? Как вас зовут?