Клинок предателя - [9]

«Черт побери, — подумал я, — он прав». Если Брасти бросится к лошадям, то арбалетчики со второго этажа тут же начнут целиться в него. Значит, нужно найти для них более привлекательную цель.

— Отлично. Действуй! Сейчас!

Я вытащил из рукава спрятанный там кинжал, вышел из-под навеса и метнул его в старшего констебля, наблюдающего за боем со второго этажа. Клинок вошел в подоконник, не долетев шести дюймов до его лица, и я выругался, проклиная святого, который не помог мне лучше прицелиться.

Старший констебль был закаленным в боях воином: не обращая внимания на кинжал, он навел на меня арбалет. Я прыгнул влево как раз вовремя: болт вонзился в землю прямо между ног. Без всяких колебаний старший отложил свой арбалет и взял заряженный у другого охранника, но тут же поменял прицел. Наверное, кто-то другой привлек его внимание. Брасти!

Я метнул в констебля еще один кинжал, пытаясь дать понять, что представляю более серьезную угрозу. И в этот раз у меня получилось лучше, чем в первый: кинжал угодил в плечо. К моему несчастью, констебль покачнулся, но выстрелил. Пришлось расстегнуть плащ и достать дополнительные кинжалы. Наверное, удача, отмеренная мне богами и святыми, закончилась, потому что шальной болт угодил мне прямо в незащищенное бедро.

— Ага, я попал в тебя, драный ублюдок! — взревел старший констебль и рухнул на руки своих товарищей в спальне Тремонди.

За спиной раздался вопль — шипя от боли, простреливающей всю ногу, я оглянулся и увидел, что один из оставшихся еще в живых констеблей направил пику прямо мне в грудь и собирается убить меня. Я махнул клинком, зная, что не успею отразить удар, но тут его шею пронзила стрела. Он упал на землю прямо у моих ног — я оглянулся, не атакует ли кто меня, но нападавших больше не было. Рядом с Хорьком и Медведем, которых я убил, лежали двое, пронзенные стрелами. Остальные трое пали мертвыми или раненными от шпаги Кеста.

— Арбалетчики прекратили стрелять, — сказал он, выходя из-под навеса.

— Значит, бегут сюда. Пора уходить.

— Фалькио, отличная была мысль прикрыть Брасти, чтобы он смог достать свой лук. Я об этом даже не подумал.

Я оперся рукой о его плечо, пытаясь как можно меньше ступать на раненую ногу.

— Кест, ты действительно считаешь, что самый лучший исход боя — это когда все, кроме тебя, погибают? В следующий раз, пожалуйста, постарайся придумать что-нибудь получше.

Мы встретились с Брасти в конце двора, и я возблагодарил святого Шьюлла, Купающегося со зверями, за то, что наших лошадей не задели во время боя. Пока Брасти собирал стрелы, я размышлял над тем, кто нас подставил.

— Боги, Кест, с каких это пор нас стало так легко подозревать в самом худшем?

— Времена изменились, Фалькио, — ответил он и показал на что-то за моей спиной.

Я оглянулся и увидел Брасти, держащего стрелы одной рукой и обыскивающего тела павших другой.

— Брасти, прекрати грабить констеблей! — крикнул я.

Он взглянул угрюмо, но тут же прекратил свое занятие и подбежал к лошади.

— Да я и не собирался ничего брать у этих милых людей, которые просто добросовестно выполняли свою работу и собирались убить нас, — проворчал он, вскакивая на свою гнедую кобылу. — Потому что это было бы не просто бесчестно, это было бы, о боги и святые, невежливо!

— Интересно, — сказал Кест, взяв повод и пытаясь развернуть лошадь.

— Что? — спросил Брасти.

Кест кивнул в мою сторону.

— Я только что заметил, что он слишком много говорит перед дракой, а ты — после. Интересно почему?

Он дал лошади шенкелей и припустил вниз по улице, Брасти последовал за ним. Я оглянулся на лежащих на земле и подумал, сколько еще продержатся плащеносцы, пока окончательно не превратятся в тех, кем люди нас давным-давно считают, — в шкурников.

* * *

В мире есть два самых отвратительных ощущения. Второе — это когда вдруг понимаешь, что сейчас придется драться за свою жизнь. Мыщцы сразу же деревенеют, начинаешь потеть и дурно пахнуть (к счастью, в такой момент этого никто не замечает), а желудок скручивается узлом и падает куда-то вниз.

А первое из самых отвратительных ощущений — это то, когда ты осознаёшь, что драка уже закончилась. Мыщцы расслабляются, голова раскалывается, ты продолжаешь потеть, ну и дурно пахнуть, куда ж без этого. А напоследок ты вдруг замечаешь, что из бедра у тебя торчит арбалетный болт. Именно из-за него нам пришлось остановиться.

— Нужно его вытащить, — глубокомысленно сказал Брасти, глядя сверху вниз с крыши, где он отслеживал, не идут ли за нами констебли.

Я мог бы убить его, но для этого моему телу пришлось бы проделать весь цикл заново, а от меня, честно говоря, и так уже пахло хуже некуда. Мы остановились у развилки в переулке и решили немного передохнуть. Лошадям не слишком нравилось на полной скорости огибать углы домов по брусчатке, да и с раной на ноге нужно было разобраться.

Кест посмотрел на меня.

— Как обычно, удар — рывок — затрещина?

Я вздохнул.

— Полагаю, у нас нет времени, чтобы найти лекаря?

Брасти слез с крыши ближайшего дома.

— Они пошли по дворам. Похоже, парни не слишком стремятся нас найти, но их главный, старший констебль, тот, что тебя подстрелил, гоняет их в три шеи. В общем, через несколько минут они сюда доберутся.