Клинки Керитона - [80]

Тэйд пожал плечами. Он поймал себя на мысли, что слишком долго смотрит на её губы. И поспешил отвести взгляд.

— Как ты сюда попал?

— А ты?

— Гуляю, — уклончиво ответила Инирия. — Так как?

— В яму свалился.

— Да ты что?! — выплеснулся ироничный вопрос.

— Я не шучу.

Тэйд наслаждался сытостью, теплом огня и неожиданно приобретённым чувством уверенности и надёжности, исходившими от этой чудной девушки. Инирия совсем не походила на тех скромниц из Шосуа, с которыми ему приходилось общаться, и именно это манило Тэйда к ней всё больше и больше. Теперь, когда она назвала своё имя и накормила его, ему хотелось узнать о ней что-нибудь ещё.

Он уже хотел спросить, откуда она родом и кто её родители, и размышлял, не сочтёт ли она это нескромным, как, неловко повернувшись, почувствовал, как что-то резко впилось ему в бок, уводя мысли совсем в другую область. «Сарос Великий! Моё кри!» Опустив руку в карман, чтобы поправить драгоценность, он неожиданно наткнулся на пирамидку и пластинку с руной, о которых совсем позабыл.

«Кри пока показывать не буду… а вот что это за штуковины, думаю, она может знать?» — решил он и, протянув Нире ладонь с находками, сказал совсем не то, что хотел поначалу:

— Смотри, что я тут нашёл.

Она взглянула на пирамидку и кругляш без видимого интереса:

— Что это?

Тэйд подбросил пластинку. Получилось у него немного неуклюже, но Инирия ловко, по-мужски — сверху вниз — поймала её.

— Никогда таких не видела, — немного погодя сообщила она. — Этот символ на греоте означает «свет».

После того как она произнесла это слово, кругляш вспыхнул ярким золотистым пламенем. Инирия от неожиданности даже выронила его. Несколько раз перевернувшись в полёте, вспыхивая, когда символ оказывался сверху, кругляш, звякнув, упал на камни.

— Ух ты! — Тэйд тут же поднял её и протянул Инирии. — Попробуй ещё разок, — попросил он.

Она взяла пластинку и положила на камень так, чтоб символ был сверху.

— Сам попробуй, — ухмыльнулась она, — или боишься?

— Свет, — сказал Тэйд, и кругляш вспыхнул, заливая всё в округе мягким золотистым светом.

Инирия сунула веточку в белый огонь, но та загораться не спешила. Девушка осторожно провела ладонью совсем близко к пламени, а потом, поняв, что «свет» означает только свет, и ничего больше, сунула ладонь в центр огня, оказавшегося холодным. — Что это, я не знаю. Похоже, это свет и ничего больше, — засмеялась она, — попробуй, не бойся.

Тэйд коснулся белёсого язычка пальцами — ощущение было такое, будто он сунул руку не в огонь, а в восходящий поток воздуха, который легонько щекотал ему пальцы.

— На другой стороне тоже знак.

Инирия перевернула кругляш — пламя погасло.

После яркого света им показалось, что они в темноте, потом глаза привыкли, и она разглядела символ. Она долго рассматривала его, видно, что-то пыталась вспомнить. В задумчивости повертела пластинку в пальцах.

— Это не «тьма», хотя, как мне кажется, это было бы самым логичным.

— Не вижу ничего логичного.

— Ну, это ты не видишь, а я вижу… Этот символ мне не знаком. Придётся тебе поискать ответ в другом месте, Свет! Лови! — она бросила вспыхнувшую пластинку Тэйду, та полетела, красиво переворачиваясь и вспыхивая, упала в подставленную ладонь и, несмотря на то, что упала руной «света» кверху, погасла.

— Светит она, похоже, лишь в руках того, кто её зажёг.

— Видимо, да. Не потеряй — нужная в таких местах вещица. Я тут тоже кое-чего нашла.

— Что?

— Да, побрякушки разные — серебро в основном, но есть и галиор, чуть-чуть, и дииоро с камешками попадаются. Немного. — Она грациозно изогнулась, вводя Тэйда в искушение, и не без усилий подтянула к себе пузатую суму. С небрежностью, достойной Кетарской королевы, толкнула её ногой от себя. — Смотри, если интересно.

Тэйд кинул ей пирамидку, а уже после, похлопав суму по тугому брюху, открыл её.

— Тэннар Великий! Ничего себе — кое-чего! — он с восхищением взирал на горку серебряных тифт и золотых рэлов вперемешку с перстнями, цепочками, кри и самоа. Тут же на пару тысяч Имперских!

— А… Мусор, половину надо выбросить — нести тяжко. А вот что это, не пойму никак? — Инирия подкинула пирамидку, что дал ей Тэйд. — Тяжёлая какая. Интересненько, и для чего ж такой камень мудрёный?

— Не знаю, я его с рап-сахом у одного скелета позаимствовал, а он, гад, ничего мне объяснять не захотел, — Тэйд с восхищением глядел на перстень в виде паука с рубинчиками на месте глаз. — Красота.

— Эвона как, объяснять, говоришь, не стал.

— Думаю, гадальный камешек-то.

— Или магический, — задумчиво проговорила Инирия, обводя грани астрагала пальцем. — Чую, что-то в нём есть… эдакое.

— Вряд ли. Может, он для одной из разновидностей тавла?

— Нет, не похож он на камень от тавла. Ты в кости играешь?

— Бывает. Но тавл люблю больше. А ещё Девять танцующих феа люблю и клагб.

— Девять феа — это что, ряды?

Тэйд кивнул.

— Забудь про ряды и про тавл — для них доски нужны, ты бы ещё зут-торон вспомнил. Кости — вот наше всё! Сыграем? — глаза Инирии азартно вспыхнули. — Лови.

Пирамидка описала дугу и приземлилась в подставленную ладонь Тэйда, он вновь ощутил её реальную тяжесть: «Она весит раза в четыре больше, чем должна».