Клинки Демона - [71]

Некоторое время помолчав, Хлоя решилась озвучить предположение, которое уже давно вынашивала, — Ты знаешь, почему-то мне кажется, что Кларк знал, что будет в замке. — То есть, отправил тебя на смерть? — Но я же выжила. — А могла там и остаться, — не уступала Авалса. Она не сомневалась в причастности Главы Гильдии к происходящему, однако не могла поверить, чтобы он мог так подставить Хлою. После случившегося, она поверила в важность предотвращения ритуала.

Поэтому Алхимик занималась до изнеможения. Это напомнило ей первые уроки стрельбы из лука. Тогда Хлоя также упорно тренировалась, целясь в мишень. Разодрав пальцы в кровь, она неделю не могла их согнуть. Благодаря черной перчатке, пальцы, покрытые матовыми чешуйками, не знали усталости. Когда когти перетирали тетиву, приходилось натягивать новую.

Хлоя пришла в лагерь под вечер. Джером как раз корпел над котелком, закрепляя над костром. Сегодня была его очередь готовить ужин. — Будет овощное рагу, — ответил он на вопрос, протягивая Хлое полупустую кружку какао. Она благодарно кивнула и с трудом сделала глоток, трясущимися руками. — Тяжелый день? — Джером искоса глянул на усталое лицо, улыбаясь. Ответить Хлоя не смогла. В виски, словно вонзили иглы, вспышка боли затуманила разум. Инстинктивно стиснув зубы, она опустилась на одно колено. Какао пролилось на землю из выпущенной кружки.

Слова Джерома Хлоя уже не слышала. От сухости во рту, язык стал шершавым, словно потрескавшимся. Ощутив влагу, попавшую на губы, Хлоя слизала ее, и во рту разнесся вкус железа. Проведя ладонью по лицу, она увидела кровь. Хлоя прижала рукав к носу, но алая струйка уже пересекла подбородок и крупные капли падали на землю у костра.

Совсем растерявшись, Джером положил ее на одеяла и разыскал Ганса. Когда он пришел, перчатка на руке пульсировала с частотой мотылька. Никому ничего не объясняя, он снял с костра варево, раскрыл сумку, находя необходимые травы. Размяв их на ближайшем камне, Ганс всыпал крошево в огонь. Грубо подняв Хлою, он свесил ее над костром, приказав вдыхать заклубившийся дым. Она вдыхала, пока капли крови падали на раскаленные угли.

У костра уже собрались остальные члены отряда. Не понимая, что происходит, они задавали вопросы, но Ганс ничего не объяснял. Он сосредоточенно наблюдал за состоянием Хлои, а также за пульсацией перчатки. Кровь остановилась, глаза закатились и сознание затуманилось. Сердцебиение постепенно выравнивалось.

Когда Ганс положил Хлою обратно на одеяла, подошла Авалса и влепила ему громкую пощечину. Подобного никто не ожидал. — Это ты! Ты во всем виноват! Она тебе доверилась, чтобы сейчас вот так истекать кровью?!! — Кто-нибудь объяснит мне, что случилось?! — одним восклицанием, Серафим закрыл всем рты и остановил гневные причитания. — Побочное действие артефакта, — глухо ответил Ганс, но от сказанного не стало понятнее. — Перчатка. Она знакомится с новым носителем. Сегодня Хлоя открыла ее способности, но перестаралась в использовании. Побочный эффект ударил по мозгам, подобно кувалде. — Но почему ты не предупредил ее? — Авалса немного успокоилась, наблюдая за ровным дыханием подруги. — Она должна была сама почувствовать. Нельзя объяснить словами то, что нужно прочувствовать. Артефакт приживается только через боль. К утру ей станет лучше, она придет в сознание. — Я побуду с ней до утра, — произнесла Авалса тоном, не поддающимся обсуждению. Остальные, по приказу Серафа, разбрелись обратно по лежакам, но Ганс заметил, что они с опаской начали поглядывать на письмена на оружии.

Костер горел, весело потрескивая сухими ветками. Алый свет огня частично выхватывал из темноты спящих членов отряда, спиной прижавшихся к теплу. В ночном небе, светло-пузатый месяц уже перевалил за половину, постепенно затмевая солнце поутру.

Ганс подбросил веток в костер, и брызнувшие искры осветили вымученное лицо. Точильный камень мерно ходил по острию меча, успокаивая владельца и усыпляя окружающих. Хлоя, укрывшись с головой, дышала ровно, к середине ночи перестав разговаривать во сне. Уже не нужно было каждый час разминать травы и давать вдыхать, успокаивая взбудораженное сознание.

Авалсу разбудил тихий звук точила. Выбравшись из спального мешка, она тихо села рядом с Гансом. — Она в порядке? — это было первое, что пришло в голову. — Сознание успокоилось, дыхание выровнялось, утром проснется вместе со всеми, — в голосе Ганса сквозила усталость.

Некоторое время они просто сидели молча. Авалса не знала, как начать разговор, хотелось сказать многое, мысли сплелись в один комок. Потянуть за одну нить, значило его разматывать, а она не знала, чем это могло закончиться.

Огонь в костре завлекал узорами и переливами света. Словно неизвестный танец живого существа, перетекающего из одного причудливого силуэта в другой. Пламя придавало смелости, успокаивало, давало возможность привести в порядок разбушевавшиеся мысли.

— Ты плохо спишь по ночам, — само сорвалось с губ, — я не видела, чтобы ты засыпал вместе со всеми. В короткие часы дневной дремоты, ты проваливаешься в сон, как подкошенный и просыпаешься с тревогой, или с выражением полного ужаса.