Клиника смерти - [20]

Особняк Стейса имел три этажа и сочетал в себе элементы греческой и английской архитектуры. Под рукой Римо вделанный в косяк двери мощный запор лопнул с сухим треском.

Стейс, по описанию Лэримера, был моложавым на вид широкоплечим человеком с проседью лет пятидесяти с лишним.

Римо тихо прошел по дому, проверил все кровати, но не нашел никого подходящего под это описание. В первой комнате для прислуги кто-то тощий, в другой – толстый вместе со своей женой, подростки спали в своих комнатах, а старый, истощенный и, видимо, доживающий последние дни человек занимал комнату, где должна была бы быть спальня хозяина.

Римо разбудил толстяка, и тот с испугом подтвердил, что мистер Стейс и был тем, кто спал в комнате хозяина, но вот уже два дня не вставал с постели. Римо вновь погрузил толстяка в сон, постаравшись, чтобы тот заснул не навеки.

Он разбудил иссохшего и бледного как привидение хозяина легким шлепком по лбу и осторожно повел его в подвал. Старик едва передвигался, шаркая ногами, бессмысленно поводя глазами, словно в поисках утраченной молодости.

– Вы – Энтони Стейс, он же Ансельмо Стасио? – спросил Римо.

Старик кивнул.

– Теперь это уже не важно, – сказал он прерывающимся голосом.

Римо внимательно посмотрел на редкие седые волосы, морщинистую кожу, мешками висевшую под глазами, высохшие, с пятнами, руки, согбенную спину.

– Вам не дашь пятьдесят, – сказал Римо.

– Верно. Я так раньше не выглядел.

– Извините, что разбудил вас, старина, но вы играли не по правилам. Это, конечно, выгодно, но только до тех пор, пока вы не мешаете верхам, тогда это плохо кончается.

– Что ты собираешься отнять у меня, парень? Жизнь? День? Несколько часов? Минуту? Что ты хочешь знать? Мне теперь все равно.

Старик тяжело опустился на ящик рядом с котлом отопления.

– Вы что, хотите испортить мне праздник Свиньи? Вы действительно не хотите слегка рассердиться и покричать на меня? Нет, ух лучше зовите телохранителей или начинайте угрожать мне.

– Все кончено. Мне все равно.

– Ладно, будь по-вашему. Продолжайте в том же духе, раз уж окончательно решили испортить мне праздничную ночь.

И Римо услышал, почему Стейс хотел убрать Уилберфорса, о махинациях в банке, о трех попытках покушения на жизнь Уилберфорса и о том, что все это теперь уже не имело смысла.

– Что-нибудь еще?

– Это все. Напоследок один совет: держись подальше от врачей.

Что это, на лице старика мелькнула усмешка? Римо попытался узнать еще что-нибудь, но старику на глазах становилось все хуже, и так как вроде бы все было ясно, Римо простился с Ансельмо Стасио или Энтони Стейсом накануне праздника Свиньи.

В это же время на другом конце города Натан Дэвид Уилберфорс проснулся больным.

Миссис Уилберфорс вызвала врача.

Глава шестая

Миссис Уилберфорс ругала себя. Сели бы она не потакала Натану Давиду… Если бы заставила его надеть галоши… Если бы сходила бы к нему на работу и проверила… Такое всегда случается в обеденный перерыв. Человек выходит на улицу и ходит чуть ли не босым по снегу, а правительству на это наплевать. Она понимала теперь, почему в стране развелось столько радикалов. Правительству ни до чего нет дела.

– Это не просто простуда, – мрачно констатировал врач тихим голосом, стоя у двери Натана Давида. – Это воспаление легких. Придется госпитализировать больного.

– Я сообщу ему на службу, – сказала миссис Уилберфорс.

Врач кивнул и попросил разрешения воспользоваться телефоном. Он считал, что это пневмония, по многим признакам это была именно она. Да теперь это уже и не важно: когда пациент попадет в больницу, там во всем разберутся, сто раз проверят, пневмония это или что-нибудь еще. Что-то не в порядке с легкими, и больного лучше отправить в больницу, чтобы он находился под постоянным контролем.

Родственникам ни за что нельзя говорить, что причина болезни неясна. Это может вызвать ненужную панику. Лучше сообщить нечто такое, что давало бы надежду, иллюзию, что болезнь излечима и не опасна. Если дело обернется иначе – пусть за последствия отвечают специалисты стационара. Врачу на вызовах работу во время Рождества оплачивали не настолько щедро, чтобы он мог откровенно признаться, что не знает подлинной причины недуга, что заболевание может оказаться очень опасным. С другой стороны, вполне возможно, что все не так уж серьезно.

Человеческий организм – удивительная штука. По большей части он в состоянии сам справиться с болезнью. А коли так, то в больнице «спасут» пациента и будут героями. Он позвонил в больницу, где у него были связи, и добился места для мистера Уилберфорса. Нет, он не может ждать до завтра. Тяжелый больной. Пневмония. Доктор извинился, что не может дождаться приезда машины скорой помощи, и миссис Уилберфорс со слезами на глазах приняла извинения.

– Меня ждут другие пациенты. Очень много работы.

– Да, я понимаю. У врачей нелегкая жизнь, – сказала миссис Уилберфорс, глядя, как доктор надел кашемировое пальто, а затем осторожно прошел по нерасчищенной дорожке к своему черному «кадиллаку-эльдорадо» с высокой антенной.

Уже в больнице к ночи состояние больного ухудшилось, и на рассвете для спасения жизни Натана Уилберфорса была вызвана специальная бригада врачей. Они работали до полудня. Затем миссис Уилберфорс пригласили в кабинет и представили одному из врачей, приятному человеку с орлиным профилем.