Клиентка по вызову - [6]

— У меня есть один человечек… — загадочно уронила она.

— Ой, Марьяш, ну вот ты точно не в тему, — поморщилась бухгалтерша Анна Сергеевна. — Веста у нас не склонна к мистике.

— Это не мистика. Это психология. Правда не совсем традиционная, — заметив, что Веста заинтересовалась, Марьяна перестала частить и стала делать паузы, окидывая всех значительным взглядом. — Смесь телесных практик со стрессовой терапией. Я бы не стала говорить, но именно с фобиями этот человек справляется лучше всего. Иррациональные страхи прячутся в нашем теле и могут быть изгнаны только неожиданными, шокирующими методами. Если не боишься…

— Не боюсь! — сказала Веста, вспомнив в этот момент про парашют. — Давай контакты.

— Там запись до мая, — огорошила ее Марьяша.

— Ну и толку тогда от твоего спеца! — фыркнула Анна Сергеевна.

— …но я могу договориться и втиснуть тебя в плотное расписание, — закончила рекламщица.

— Да, пожалуйста! Буду тебе очень обязана! — для Весты это реально был последний шанс исполнить мечту. Иначе придется отдавать выигранные билеты родителям и довольствоваться пересказом и фото сфинкса на телефон.

— Я пришлю тебе время и место… — Марьяша перетасовала колоду таро и вытащила наугад одну карту. — Императрица! Видишь, все получится.

Так Веста оказалась у кованой калитки в маленьком арбатском дворике, спрятанном от шумной предновогодней суеты. Она пришла чуть раньше, боясь опоздать, и очень обрадовалась, что калитка щелкнула, а высокая черная дверь зажужжала, приглашая войти и забыла в последний раз проверить, в ту ли сторону она свернула, когда следовала путаным указаниям из сообщения, присланного Марьяшей.

6. Веста и ее сожаления

На встречу с психологом Веста мчалась с радостным предвкушением. Почему-то ей казалось, что в этот раз все получится! Нужно всего лишь часик потерпеть, а потом ей будет доступна вся радость ожидания полета: она будет сидеть с чашечкой кофе в баре аэропорта с видом на взлетное поле, гулять по дюти-фри, где перенюхает все парфюмерные новинки и купит в итоге бутылку «Бейлиса», чтобы пить вечерами на балконе. Будет читать и перечитывать инструкцию по спасению из самолета и фотографировать пушистые облака в иллюминаторе.

Она даже купила в начале Арбата маленький стаканчик горячего шоколада с зефирками и радостно жмурилась, вдыхая аромат глинтвейна из огромных котлов под навесами, любовалась светящимися новогодними украшениями и улыбалась в ответ таким же счастливым перешеходам.

Прошел какой-то несчастный час — и Гринч украл Рождество, да и Новый год прихватил. На обратном пути окружающих словно покусал злобный тролль. Ее облили вином, толкнули на эти чертовы декорации, ощетинившиеся железками и взорвали петарду над ухом!

Она не обернулась, стремясь оказаться как можно дальше от того арбатского переулка, но по пути сочинила очень длинную и очень заковыристую тираду. Пока сочиняла, уже усвистела почти к метро и возвращаться, чтобы высказаться, было бы глупо.

Внутри кипело адское варево из злости, удовольствия, стыда, интереса, возмущения, накрытое сверху крышкой невероятного смущения и неловкости.

Веста то ускоряла шаг, уже почти бежала, только бы убежать от этого чувства. То останавливалась, закрывая глаза, и вцеплялась пальцами в фонарный столб или скамейку, словно боялась, что невидимый ветер унесет ее в какой-нибудь Канзас.

Вела себя она совершенно как сумасшедшая — всплескивала руками, бормотала, пыталась глубоко дышать, но на Арбате это вообще никого не удивляло.

И чем быстрее она неслась, тем чаще подпрыгивал котелок у нее в душе, роняя обжигающие капли воспоминаний о последнем часе.

Некоторые из них заставляли ее смущаться до такой степени, что раскрасневшиеся на морозе щеки начинали пылать алым, составляя конкуренцию яркому зимнему закату. Другие же поджигали внутри что-то искрящееся, словно бенгальский огонь, и такое горячее, что она уже расстегнула пуховик и стащила шарф.

Чтоб этого нетрадиционного психолога черти в аду вилами истыкали!

Только не очень сильно…

Каждое проклятие Весты в адрес «нетрадиционного психолога» сопровождалось уколом сожаления, а каждое сладкое замирание сердца от воспоминаний о его ласках шло в паре со вспышкой злости или стыда. И никак у нее не получалось остановиться на чем-то одном, определиться.

Он был такой красивый… Когда открылась дверь и перед ней предстал молодой мужчина с точеными чертами лица и теплыми шоколадными глазами, Веста обомлела. Она никогда с такими красивыми так близко не общалась. Язык прилип к нёбу, закружилась голова, и все, что она сумела — проблеять что-то про договоренность.

Но он взял инициативу на себя, проводил ее, предложил что-то, она не запомнила что — только ругала себя, что отказалась. Может быть, перестала бы так вздрагивать, когда его взгляд обжигал ее кожу.

Ох, с ним даже просто разговаривать было неловко, а уж когда он перешел к работе и дотронулся до ее плеч, Веста и вовсе унеслась мыслями куда-то в свои фантазии. Пальцы его были нежными и умелыми, и ей, соскучившейся по мужским ласкам, стоило немало сил держаться в рамках приличий и не стонать во время массажа.