Клиентка - [2]

— Нужно идти, бабушка.

— Почему же?

— Сегодня день рождения Карины.

— Правда. У меня никудышная память, совсем дырявая. Думаешь, у меня болезнь Альцгеймера?

Я успокоил ее. У бабушки никогда не будет болезни Альцгеймера. Я взял бабушку на руки, чтобы спуститься на три этажа вниз. Иногда я боюсь ее нести, так мало она весит.

Как обычно, я припарковался напротив салона. Тутун шикарно оформил фасад: кричащие цвета, извивающиеся змеи, джунгли, цветущие растения. У него талант.

Я видел, как внутри Фанни заканчивала обслуживать клиентку. Розали заметила мою машину и окликнула Фанни; та мне помахала. На душе сразу потеплело. Я наблюдал за ней, а она на ходу натягивала пальто, чтобы ко мне присоединиться. Каждый вечер я приезжаю за ней и всякий раз радуюсь, даже когда она просто улыбается издалека. Иногда я приезжаю раньше, прячусь и наблюдаю за тем, как она работает. Она грациозна. Она потрясающе делает свою работу. Даже дурнушки, вышедшие из ее рук, красивы. Она точно знает, что им подходит. Это талант. Как у Тутуна — к рисованию.

Она пересекла улицу, и я наклонился, чтобы открыть ей дверь. И только тогда увидел бумажник под пассажирским сиденьем. Вещичка от Hermes. Бумажник открыт, я вижу кредитные карточки Gold. Я едва успел его подобрать и положить в карман до того, как Фанни села в машину. Мы поцеловались, но мне было немного неловко. Она этого не заметила.

Я достал из своего кармана две сотни, которые заработал после полудня, и протянул их Фанни:

— Отдай это Мэгги за еду и электричество.

— Еще не конец месяца.

— Ты знаешь, как говорит Мэгги: счет дружбы не портит… А теперь открой бардачок.

— Зачем?

— Открой!

4 Фанни

Я открыла и увидела подарочный пакет.

— Это для Карины?

— Нет, Фанни, это для тебя.

— Аккуратнее с деньгами, Марко.

— Не беспокойся, Фанни. Сейчас с этим все нормально.

Духи. От Guerlain. Jicky. Я о таких не слышала. Открываю флакон и вдыхаю. О!.. Запах томный, восхитительный. Марко смотрит на меня:

— Тебе нравится?

Я киваю. Конечно, мне нравится. Он никогда не ошибается. Он точно знает, что мне нравится. Но ему нужно быть аккуратнее с деньгами. Сейчас он работает вдвое больше, ему удается найти подработку помимо той работы, которой они занимаются вместе с Тутуном. Я не знаю, как бы мы без нее обходились. Тем более что в салоне, за исключением конца недели, почти никого не бывает. Сегодня, в среду, два окрашивания, распрямление, укладка. Это не назвать сверхзанятостью. Ну ладно, сейчас Розали займется своими клиентками. Несколько девушек с Антильских островов, две или три африканки…

Мы добьемся всего, добьемся, я знаю. Клиентки, даже если их не так много, очень довольны. Мы с Розали вовсе не хуже всех. Ей тоже нелегко, она одна воспитывает Джонатана. Ее бывший никогда не платил ей алименты. Еще у нее есть брат, Тутун, очень щедрый, но он работает меньше, чем Марко. А Марко подчас вкалывает как сумасшедший. Я знаю, что он делает это для меня, и люблю его еще больше, моего дорогого Марко.

— Сколько исполняется Карине? — подает голос бабушка с заднего сиденья.

— Восемнадцать.

— Как быстро летит время! — Бабушка качает головой. — Восемнадцать лет!

— Прекрати снимать! Тутун, ты мешаешь!

Тутун ходит вокруг Карины со своей старой видеокамерой, тряся дредами, широко улыбаясь, как будто он сам Боб Марли.

— Я снимаю сцену из жизни! Это страшно круто!

Джонатан, сын Розали, просит дать ему камеру.

— Нет, — говорит Тутун.

— Две минуты, я тебя не надую!

— Прекрати так говорить со своим дядей, невоспитанный мальчик, — отчитывает его Розали.

— Пожалуйста! Две минуты!

Наконец Тутун отдает ему камеру с кучей указаний: берегись этого, держи ее вот так, здесь заклинит, если нажмешь слишком сильно.

— Ничего, я не дурак, — говорит Джонатан, начиная снимать Карину, не двигаясь, поставив локти на стол. Он приближает изображение и начинает смеяться.

— Что тебя смешит? — спрашивает моя сестра.

— Ничто, — отвечает Джонатан, смеясь еще сильнее.

Карина хватает кусок хлеба и бросает его в камеру.

— Прекрати, — вскрикивает Тутун, — ты поцарапаешь объектив!

Он забирает камеру и смотрит, не поцарапана ли она.

— Ну, Карина, что еще случилось?! — хмурясь, говорит мама.

Не отвечая, Карина бросает на меня недовольный взгляд. Как она сегодня накрашена! Ультраготический стиль, губы темно-коричневые, пудра мертвенно-белая.

— Это потому, что ей не сделали косички! — отвечаю я.

— Ты не должна была обещать! Если тебе было неприятно, нужно было только сказать!

Она никогда не упускает случая поворчать, даже в день своего восемнадцатилетия. Она могла бы попытаться, но не хочет. Должно быть, она это любит. С Кариной не отдохнешь. Я тоже когда-то на всех дулась, но у меня это прошло быстрее.

— Сожалею, у меня не было времени!.. Принцесса хочет, чтобы ее причесали на дому. Она не зайдет в салон, как все!

— Зачем ты это говоришь! Я зашла туда. И напрасно прождала два часа.

— В субботу! Единственный день, когда есть народ!

— Но в эту субботу людей почти не было, — говорит Розали.

— Конечно, месяц заканчивается… кошелек пуст, — вставляет мама. — Кстати, подарки! Несите подарки! Может быть, мы удостоимся ее улыбки!..