Клеймо. Листопад. Мельница - [139]

Шрифт
Интервал
, по поводу этих событий. Наконец, для оказания помощи Сарыпынару пожертвованы очень крупные суммы… Что я, собственно, хочу сказать? А вот что — та неглубокая рана, которая была получена Сарыпынаром и успела благополучно зажить, вдруг дала, если можно так выразиться, неожиданные осложнения. Я уверен, что делегация, которая думает увидеть здесь страшные развалины, очутившись в благополучно-безмятежном, прелестном городе, искренне возрадуется. Однако не могу не поделиться с вами соображениями, которые так и вертятся у меня на кончике языка: а не сочтут ли нас с вами фальсификаторами? А? Если бы все ограничилось разговорами в своем кругу — куда ни шло. Но как подумаю, что будут писать в своих газетах европейские корреспонденты, впервые посетившие наш город, меня в холодный пот бросает. И самое последнее и наиважнейшее: бедствие, в связи с которым его величество султан соизволил выразить свое августейшее соболезнование, не может оказаться несуществующим. Не знаю, понимаете ли вы мою мысль или нет? Вы — самые уважаемые, самые влиятельные люди этого города. Я полагаю, что мы сейчас сообща должны выработать единую линию поведения, решить — как нам следует встретить делегацию, А теперь я слушаю вас.

В приемной воцарилась тишина, томительная и напряженная. И вдруг из глубины комнаты, из-за людских спин раздался голос инженера Дели Кязыма. Не найдя места, где сесть, он стоял, прислонившись к двери.

— Разрешите, уважаемый господин губернатор, я выскажу свое мнение…

— Пожалуйста.

Дели Кязым стал медленно пробираться вперед между стульями.

— Вы очень точно изволили заметить, — заговорил он еще на ходу, помогая себе жестами, — что бедствие не может оказаться несуществующим, если весть о нем перешагнула границы страны и взволновала цивилизован- ный мир, если сам султан выразил жителям Сарыпынара по этому поводу соболезнование. Однако, по моему скромному разумению, это бедствие ни в коем случае не следует и преуменьшать. И тут я должен сказать, что половина Сарыпынара, да что там половина — три четверти города разрушено. Пусть крыши еще не провалились, но они уже потрескались, покривились, погнулись… Возьмем хотя бы соседнее здание. В каком состоянии уездная управа, всем известно. А школы? Жизнь сотен невинных детей ежеминутно подвергается опасности. Не застраховав свою жизнь и не попрощавшись с родными и друзьями, рискованно переступать порог гражданского суда, духовного суда, да и многих других присутственных мест. Если уж про такой город нельзя сказать, что он разрушен землетрясением, то про какой же можно? Вы изволили упомянуть огромную сумму, собранную для помощи Сарыпынару. Да по масштабам нашего бедствия тут только на один зуб хватит. Я — официальное лицо, инженер уездной управы. Прикажите, и не позднее чем завтра я представлю вам списки и сведения о многих сотнях поврежденных домов, из которых надо немедленно выселять жителей, ибо находиться в них опасно. Уверяю вас, тут я не согрешу ни перед аллахом, ни перед наукой, и готов в этом расписаться и приложить печать.

Большинство сарыпынарцев пренебрежительно отнеслось к речи Дели Кязыма, приняв ее за обычное пустословие, совсем неуместное в данных обстоятельствах. Но губернатор понял, что хотел сказать инженер. Он взял за руку подошедшего к столу Дели Кязыма и сказал:

— Вовремя подоспел, господин инженер. Если отбросить подпись, печать и тому подобное, ты высказал дельные мысли. Вот что, оставайся здесь, мы с тобой наедине еще раз обсудим все, как следует.

XXXI

ЛИБО В СТРЕМЯ НОГОЙ, ЛИБО В ПЕНЬ ГОЛОВОЙ

На следующее утро был создан новый комитет под председательством губернатора. В комитет, помимо должностных лиц и крупных чиновников, вошли отцы города, все самые влиятельные и почитаемые граждане и, конечно, адвокаты, а также представители энергичной, передовой молодежи. Главной задачей комитета было организовать достойную встречу делегации, прибывающей во главе с шахзаде Шемсеттином Эфенди, и искусно показать ей результаты землетрясения — пострадавших людей и разрушенные дома. А еще важнее — присмотреть, чтобы никто, кроме членов комитета, и близко не подошел к гостям, пока те будут в городе.

Для объяснений с корреспондентами английских газет был выделен аптекарь Ованес — в свое время он год или два учился в Тарсусском колледже[71], — а для бесед с французскими журналистами телеграммой вызвали из санджака Чопура Ресми.

В городской управе без конца заседали и совещались: губернатор, словно режиссер, репетировал с членами комитета отдельные сцены предстоящего спектакля. И только оставшись наедине с Кязымом, он, волнуясь и потирая руки, говорил:

— Ничего не поделаешь. Честь и интересы Сарыпынара требуют… Ну что ж, посмотрим, что из этого получится. Либо в стремя ногой, либо в пень головой.

Героем дня стал Дели Кязым: безграничное губернаторское доверие превратило его в диктатора. Это он теперь вершил судьбами города; он давал заключение о немедленном сносе домов в тех местах, где развалины сразу бросались в глаза. Не дожидаясь необходимых документов, без соблюдения обычных формальностей, он приказывал рабочим, следовавшим за ним по пятам с лопатами и кирками, немедленно приступать к делу.

Продолжить чтение
Еще от автора Решад Нури Гюнтекин
Королек – птичка певчая

Решад Нури Гюнтекин (1889–1956)◦– классик турецкой литературы. Он прославился как автор множества романов и пьес, в которых были подняты важнейшие вопросы существования человека в обществе. Всемирную же известность ему принесла книга о любви – «Королек – птичка певчая». Ее экранизация с Айдан Шенер и Кенаном Калавом в главных ролях потрясла зрителей, превратив роман в одну из самых популярных книг XX◦века. В центре романа – судьба красавицы Фэридэ, которая узнает о неверности своего возлюбленного. Оскорбленная девушка бежит из дома.

Листопад

После смерти близких османский финансовый чиновник Али Риза испрашивает для себя должность в отдаленной провинции и срочно выезжает туда, чтобы на чужбине отвлечься от своего горя. Вскоре он женится, и на свет один за другим появляются дети. Али Риза понимает, что теперь не может больше колесить по стране, и оседает в Стамбуле. По мере того как дети растут, Али Ризу все чаще посещают мысли о старости. Но осень жизни подкрадывается слишком незаметно, и Али Риза оказывается в замешательстве — он не знает, как теперь жить и что делать…Перевод Л.

Птичка певчая

Эта книга принесла автору мировое признание. Художественный фильм по мотивам этого произведения имел огромный успех у телезрителей.В центре романа сложная судьба рано осиротевшей турецкой девушки. Несмотря на превратности судьбы, она своим трудом, упорством и добротой, добивается признания в обществе, к ней возвращается любовь.

Ночь огня

Всего лишь за несколько часов стамбульский юноша Кемаль из студента превратился в заключённого. На следующий же день его отправляют в отдаленный вилайет на свободное поселение. Причём даже не объяснив, за что. Но, как ни странно, жизнь на чужбине пришлась Кемалю по вкусу. Ни материальные затруднения, ни страх, ни хлопоты не омрачали его существования. Но роковая встреча в Ночь огня полностью перевернула его представления о жизни. Кемаль понял, что до сих пор не мог избавиться от ощущения, что не достиг желаемого.

Мельница

Блестящая сатира на османскую государственно-бюрократическую систему.

Клеймо

Однажды в детстве Иффет услышал легенду о юноше, который пожертвовал жизнью ради спасения возлюбленной. С тех пор прошло много лет, но Иффета настолько заворожила давняя история, что он почти поверил, будто сможет поступить так же. И случай не заставил себя ждать. Иффет начал давать частные уроки в одной богатой семье. Между ним и женой хозяина вспыхнула страсть. Однако обманутый муж обнаружил тайное место встреч влюблённых. Следуя минутному благородному порыву, Иффет решает признаться, что хотел совершить кражу, дабы не запятнать честь любимой.

Рекомендуем почитать
За рубежом и на Москве

В основу романов Владимира Ларионовича Якимова положен исторический материал, мало известный широкой публике. Роман «За рубежом и на Москве», публикуемый в данном томе, повествует об установлении царём Алексеем Михайловичем связей с зарубежными странами. С середины XVII века при дворе Тишайшего всё сильнее и смелее проявляется тяга к европейской культуре. Понимая необходимость выхода России из духовной изоляции, государь и его ближайшие сподвижники организуют ряд посольских экспедиций в страны Европы, прививают новшества на российской почве.

Степень доверия

Владимир Войнович начал свою литературную деятельность как поэт. В содружестве с разными композиторами он написал много песен. Среди них — широко известные «Комсомольцы двадцатого года» и «Я верю, друзья…», ставшая гимном советских космонавтов. В 1961 году писатель опубликовал первую повесть — «Мы здесь живем». Затем вышли повести «Хочу быть честным» и «Два товарища». Пьесы, написанные по этим повестям, поставлены многими театрами страны. «Степень доверия» — первая историческая повесть Войновича.

Анна Павлова. «Неумирающий лебедь»

«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.

Я все еще влюблен

Главные герои романа – К. Маркс и Ф. Энгельс – появляются перед читателем в напряженные дни революции 1848 – 1849 годов. Мы видим великих революционеров на всем протяжении их жизни: за письменным столом и на баррикадах, в редакционных кабинетах, в беседах с друзьями и в идейных спорах с противниками, в заботах о текущем дне и в размышлениях о будущем человечества – и всегда они остаются людьми большой души, глубокого ума, ярких, своеобразных характеров, людьми мысли, принципа, чести.Публикации автора о Марксе и Энгельсе: – отдельные рассказы в периодической печати (с 1959); – «Ничего, кроме всей жизни» (1971, 1975); – «Его назовут генералом» (1978); – «Эоловы арфы» (1982, 1983, 1986); – «Я все еще влюблен» (1987).

Тайна старого фонтана

Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.

Кровавая звезда

Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.