Клеймёный - [7]

– Илья. Давыдов.

– Хорошее имя, – оценил Бродник. – Ну, будем знакомы. На воле я бы предложил по такому случаю по рюмочке. Но об этом нам теперь забыть придется, как о счастливом сне.

Этот Фома раздражал его. Илья хотел бы завалиться на нары и провалиться в черный мертвый сон. Но он жужжал над ухом, как назойливая муха. Где тут отдохнуть.

Давыдов решил для себя пока ничего не предпринимать. Какое-то время осмотреться по сторонам, понять, куда его закинула судьба, побольше разузнать о королевстве и Имране, потому что в знание сила, и только потом можно будет решить, как действовать дальше. Гнить на каторге он не собирался. Он должен был выбраться из этой ловушки на свободу.

– За что мы тут? – спросил он.

– О, парнишка, да тебе, видно, здорово досталось. Память совсем отшибло. Это бывает. Вон Карен Серое Ухо первые три дня вообще в себя не приходил, все кошмарами мучился. А когда очнулся, то помнил только о времени до ареста, а все, что было после, как ластиком стерло. А ты помнишь, кем ты был до ареста? Я вот тебя что-то не припоминаю.

– Нет. Не помню, – отрезал Илья.

– Плохо дело. Видать, сильно досталось. Мы все тут оказались в результате государственного переворота. Эх, кто бы мне сказал пару месяцев назад, что я стану Клейменым, и будущее мое – мааровые рудники, никогда бы не поверил. Я бы такого пророка с лестницы спустил, да собак бы натравил, чтобы неповадно было. Эх, какие у меня были собачки. Все сплошь породистые, холеные. Я бы за свою свору по нынешним меркам мог бы целое состояние получить, а эти дикари их перестреляли всех. В тот страшный день моего ареста.

Фома зарычал от злости.

– Что за переворот? – напомнил Давыдов.

– Так это. Скинули короля нашего Имрана. Он мужик был серьезный, но прошлепал у себя под носом заговор. Несколько его министров сговорились и организовали переворот. А всех, кто был предан Имрану, арестовали. Кого казнили тут же, это из самых высоких, кто от короля отрекся, того помиловали да сослали в глушь. А кого и клеймили, как нас с тобой. Я при Имране возглавлял сыскную полицию Октарии, столицы королевства. Славное было время.

– А Имрана за что свергли? Плохой король был? – спросил Илья.

Магистр Крот и другие постоянно твердили ему, что Имран был кровавым диктатором, но, судя по словам Бродника, это было не совсем так.

– Злой был король, но справедливый. За дело свое болел. Иногда был жесток. Но как тут жестоким не быть, если со стороны созвездия Гончих Парриты нависают, а в созвездии Огненной Колесницы червоточины одна за другой появляются. Внутри королевства шпионов, как вшей на кабыздохе. Тяжелое положение. Вот и пытался Имран тяжелой рукой порядок в доме навести. Не всем это нравилось. Многие же как, лишь бы брюхо набить, да вина вдоволь, бабенку под бок пышнотелую, вот и все счастье. Большего-то и не надо. Налоги в последнее время сильно поднялись. Подданные роптать начали. Митинги устраивать. Провокаторов-то в народе работало море. Бедным на разум лей не хочу, все в радость будет. Куда польешь, туда и пойдут. Мы кого поймали, кого казнили на месте. Порядок-то навели. Но людям это не по духу пришлось. Цены растут. На границах неспокойно. В удачное время заговор случился. Эти магистры хорошо все рассчитали.

Бродник умолк и задумался. Илья ему не мешал. Самому было о чем поразмыслить. Со слов Фомы вырисовывался другой портрет Имрана. Не такой уж страшный правитель выходил. Вполне себе в духе времени. Тут явно требовалось детально разобраться, прежде чем выносить приговор. Может, если разобраться в фигуре Имрана, он сможет понять, как оказался в этом мире, в этом теле.

– Скажи, Фома, а мы так и будем гнить в этой яме? – спросил Илья.

– Ты что, болезный, еще пару дней и нас всех отправят прямым рейсом в Пекло.

– Нас расстреляют? – безучастно спросил Давыдов.

– Пекло это каторжная планета. Находится на самой периферии королевства. Там мааровые рудники. Вот нам и предстоит маар из недр выковыривать. Тяжелая, убийственная работа. Так что нам, можно сказать, последние денечки остались в спокойствии да лености. А дальше жизнь под откос пойдет. Слушай, Давыдов, мне кажется, я тебя где-то видел. Очень уж лицо у тебя знакомое.

Илья внутренне сжался. Неужели сейчас в нем узнают короля Имрана. Пират сотворил с его лицом что-то, он теперь совсем чужой. Но неужели старые соратники короля смогут опознать его под маской. Кто знает, что они сделают после этого.

– Нет, определенно я где-то видел тебя. Ладно, отдыхай.

Бродник забрался на верхнюю полку нар и через несколько минут захрапел.

Глава 4. Новые люди нового мира

В каменном мешке отсутствует понятие времени. Снаружи, на воле, день сменяется ночью. Здесь же тянутся серые, как грязные гостиничные простыни, будни, которым не видно конца.

Первое время Илья отлеживался. Он лежал на спине, безучастно пялился в коричневые доски верхних нар и никак не реагировал на окружающий мир. Случись в бараке пожар, потоп, поножовщина, он вряд ли это заметил бы. Несколько раз его пытался растормошить Бродник, но все бесполезно. Илья даже не реагировал на жратву, которую регулярно приносили тюремщики.