Клей - [7]

– Так мне звонка дожидаться или как? – спросил Вулли Биррелл, и от подернувшегося века по лицу пошла судорога.

– Об этом не волнуйся, поезжай и все. Возьми такси и попроси чек, я возмещу через профсоюзную кассу.

Вулли Биррелл благодарно кивнул и поспешно удалился. Он уже был за проходной, когда Дункан выключил станок и не спеша направился к телефонному автомату в столовой. Там он сначала позвонил члену комиссии по созыву собраний, потом секретарю местной организации и поговорил с ними сквозь бряканье моечных котлов и столовых приборов. Затем он направился прямо к заведующему производством, мистеру Каттеру, чтобы выразить официальный протест.

Слушая его, Каттер сохранял спокойствие, но по ходу рассказа Дункана в нем росло возмущение. Выполнение приказа Крофтона – первоочередная задача, это факт. Ну и что, Юарт-то может поднять весь цех на забастовку в поддержку этого Биррелла. О чем, черт побери, думал этот клоун Аберкромби? Да, безусловно, сам Каттер говорил, что приказ Крофтона необходимо выполнить любыми средствами, и сам он пользовался теми же методами, но этот идиот, похоже, растерял последние мозги, утратил связь с действительностью.

Каттер рассматривал стоявшего перед ним высокого мужчину с открытым лицом и ясным взглядом. Каттер много раз сталкивался с крепкими парнями в роли профсоюзных уполномоченных с четкой программой в голове. Они ненавидели и презирали его, компанию и все, что за ними стояло. Юарт таким не был. В глазах его играл теплый огонек, такая спокойная уверенность в своей правоте, в которой при ближайшем рассмотрении угадывалось больше озорства и юмора, чем гнева и раздражения.

– Это очевидное недоразумение, мистер Юарт, – медленно произнес мистер Каттер, изображая заразительную, как он надеялся, улыбку. – Мне придется разъяснить мистеру Аберкромби нашу позицию.

– Отлично, – кивнул Дункан и добавил: – Весьма признателен.

Со своей стороны, у Дункана к Каттеру особых претензий не было. Он всегда показывал себя человеком, в сущности, порядочным и беспристрастным. Когда же ему приходилось осуществлять на местах идиотские распоряжения сверху, видно было, что делает он это без особого удовольствия. В любом случае, тянуть на себе таких мудаков, как Аберкромби, – то еще удовольствие.

Аберкромби. Вот псих.

По пути в цех Дункан Юарт не смог отказать себе в удовольствии заглянуть в отгороженный от станков загончик, который Аберкромби называл своим кабинетом.

– Спасибо, Тэм!

Аберкромби взглянул на него, оторвавшись от графиков на кальке, разбросанных по столу.

– За что? – спросил, пытаясь изобразить удивление на покрасневшем уже лице.

Он был на взводе, на него давили со всех сторон, он не думал, что Биррелл так себя поведет. Он сыграл на руку этой большевистской суке Юарту.

Дункан Юарт недобро улыбнулся.

– За то, что пытался задержать Вулли Биррелла на работе в пятницу в конце дня, тогда как у ребят прямо руки чешутся вырубить машины и выйти на забастовку. Отличный пример мудрого руководства. Не стану скрывать, я только что его отпустил, – добавил он заговорщицки.

В груди у Аберкромби разорвался заряд злобы, и волна быстро дошла до кончиков пальцев рук и ног. Он вспыхнул, весь затрясся. Сдержаться он не мог. Юарт, скотина, чего эта сука о себе думает?

– Я в этом цеху начальник, мать твою! И ты, бля, не забывай об этом!

На извержение Аберкромби Дункан ответил спокойной ухмылкой:

– Прости, Тэм, сейчас вступит кавалерия.

В ту же секунду Аберкромби сник, но не от слов Дункана. За ним, как в очереди, появился Каттер с каменным лицом. А что еще хуже, за Каттером в каморку втиснулся Бобби Афлек, отвечающий за созыв общего собрания. Афлек походил на приземистого быка и имел обыкновение принимать пугающе свирепый вид, даже когда бывал лишь слегка раздражен. Однако сейчас Аберкромби с ходу заметил, что Бобби от ярости накалился добела.

Дункан улыбнулся Аберкромби, подмигнул Афлеку, вышел и закрыл за собой дверь. Однако тонкая фанерная дверь не смогла сдержать волну гнева.

Каким-то чудом все токарные и сверлильные станки выключились один за другим, и по цеху пронесся хохот, разливаясь и вспыхивая, как весенние краски по серому бетонному полу завода.

Билли Биррелл

Два королевских кровососа

Карл, сынишка Дункана Юарта, стоял на серванте и выплясывал под Каунта Бейси. Элвис порядком запилился за эти выходные, и Дункан хорошо выпил под него, вернувшись из Файфа, где «Килли» и «Данфермлайн» сыграли вничью. Сейчас отец и сын были одного роста, и мальчуган копировал движения Дункана. В гостиную вошла Мария и присоединилась к ним. Она подхватила малыша с серванта и закрутила по комнате, напевая:

– Голубую кровь днем с огнем не сыщешь, а у меня сразу два королевских кровососа – Карл и Дункан…

Волосы у мальчика были светлые, как у отца. Дункан думал, приклеится ли к сыну его заводское прозвище Соломенная Шляпа, когда он пойдет в школу. Дункан надеялся, что малышу, которого Мария сейчас ставила на пол, очки не понадобятся. Он почувствовал, как Мария обвила его руками за талию, повернулся, и они, обнявшись, слились в долгом поцелуе. Карл не знал, что ему делать, и, чувствуя себя брошенным, хватался за ноги родителей.