Клетка из костей - [89]

— Наши собственные, — уточнил Клеменс, — а не местные. Не хотелось бы, чтобы отпечатки пальцев Гласса «случайно» стерлись.

Фил прекрасно понимал, почему Донне хотелось ударить этого человека по лицу.

— Гласс, — задумчиво обронил Дон после недолгой паузы. — Никогда я ему не доверял.

— Так вы его давно знаете?

— Да уж. Еще когда работал инспектором. Настоящий бандит, разве что в форме. Умный, правда, зараза. Амбициозный.

— Ничего не изменилось, — поддакнул Клеменс.

Дон нахмурился.

— Но после той заварухи с «Садом» он изменился. Не в лучшую сторону, конечно. Стал еще злее, еще наглее. Держался еще заносчивее. Как будто у него появились покровители. Где-то наверху.

— И что дальше?

— А дальше дела у него пошли в гору. И я его больше не видел. Мы вращались в разных кругах.

— А вы не могли бы рассказать нам об этом «Саде» поподробнее?

ГЛАВА 99

— Пол Клан, — сказал Дон. — Так звали основателя «Сада».

Фил прислушался, стараясь не вспоминать о вчерашнем рассказе.

— Городской служащий, у которого то ли видение было, то ли нервный срыв, тут это просто дело вкуса… Он купил загородный дом и заселил его родственными душами.

— И Гласс был одним из них? — спросил Клеменс.

— Нет-нет. К нему я еще вернусь, не торопи события.

— Когда это происходило? — спросил Феннел.

— В конце шестидесятых годов, в начале семидесятых. Тогда таких коммун было пруд пруди. И все создавались по одному и тому же образцу: более-менее харизматичный лидер и толпа приверженцев, которым нравилась его версия истины.

— Имя у него какое-то странное. Не особенно харизматичное.

— Думаю, он компенсировал это в других областях. В общем, члены коммуны должны были, прежде чем вступить, отречься от всех мирских благ. Иначе, видимо, просветления было не достичь.

— И как они, достигли?

Дон пожал плечами.

— В каком-то смысле. На какое-то время. В любом случае в «Саду» дела шли прекрасно. Коммуна сказочно разбогатела.

— Неудивительно.

— Мы проверяли их финансовую документацию. Как выяснилось, они в основном инвестировали деньги в недвижимость.

— К примеру, купили дом у подножья Ист-Хилла, — вставил Фил.

— Да. Но концов, боюсь, уже не найти. Но где документы на тот дом, там и сами Старейшины, это я вам гарантирую.

— Старейшины?

— Клан же не сам все это провернул. У него были помощники. Единомышленники. Каждый из них носил свой титул. Клан был Провидцем. Был еще Мэр, который занимался общим руководством, повседневной рутиной. Звали его Роберт Фентон.

— Фентон? — оживился Фил. — Знакомая фамилия…

— Он был парень ничего. Порядочный. Придерживался тех же убеждений, что и Клан. И Джун Бокстри, Законодатель, тоже была нормальная баба. Вербовкой у них занимался Миссионер: выводил симпатичных детей на улицу просить милостыню, разговаривал с прохожими, приглашал их на встречи… Он, кстати, улизнул, когда мы устроили рейд. — Дон улыбнулся, но улыбка быстро сошла с его лица. — Но оставшиеся двое… Это были настоящие негодяи.

— А у вас отличная память, — похвалил его Клеменс.

— Я помню все так, будто это было вчера. У каждого копа есть такое дело, правда? Одно дело, которое он не может забыть. От которого у него всю жизнь кошмары по ночам.

— Вы говорили об оставшихся двух, — напомнил Феннел.

— Ага. Так вот. Одну звали Учитель. Гэйл Бэнкс. Та еще засранка — жестокая, неумолимая. Свою свирепость она прятала за миролюбивостью «Сада». Она стала самой воинственной феминисткой.

— С упором на воинственность, — догадался Феннел.

— Именно, — кивнул Дон. — Воинственная, как Гитлер. Трахалась с кем попало, лишь бы своего добиться. Наказывала членов коммуны. Особенно детей. Особенно девочек. Но ее зверства не шли ни в какое сравнение с тем, что творил последний Старейшина.

— Как его звали?

— Ричард Шо.

Фил не верил своим ушам.

— Хитрый Дики Шо? Бандит?

— Он самый. Видимо, в «Сад» он пришел обычным хиппи. Хотел изменить жизнь к лучшему и все такое. Так он, по крайней мере, уверял. И ему поверили. Приняли его. И дали новое имя.

— Не Робин Бэнкс случайно?

Донна, продолжая обнимать спящего Бена, рассмеялась.

— Нет. Джордж Уивер.

Фил кивнул.

— Логично.

— Мы до сих пор не знаем, пришел он в «Сад» по зову сердца или просто пересидеть облаву. Да уже и неважно. Он сказал, что он художник, начал рисовать. И заинтересовался садоводством. А вскоре примкнул к Старейшинам. Его должность называлась Садовник.

— А Фэйт в своей книге писала об этом «Саде» или о другом? — тихо, чтобы не разбудить мальчика, спросила Донна.

— Мы до этого еще не дошли, — ответил Клеменс. — Продолжайте, Дон.

— А дальше было вот что: Бэнкс и Шо, отодвинув остальных Старейшин на задний план, стали всем заправлять. Миссионер вообще по улицам целыми днями шатался.

— А Клан?

— Клана постоянно держали на наркотиках. Ходили слухи, что он заболел, но никто в это не верил. Это было лишь прикрытие, чтобы Бэнкс и Шо могли безраздельно властвовать и творить все, что им вздумается. Они и творили…

— Что? — с опаской спросила Донна, словно боясь услышать ответ.

— Морили членов коммуны голодом, пока у тех ум за разум не заходил. Продавали их всем желающим. Кое-кто не возвращался. А другие завидовали тем, которые не вернулись.