Клёст - птица горная - [9]

— Кто там? — крикнул я, потирая висок, ломившийся сквозной болью.

— Это я, Синичка, — послышался жалобный и определённо знакомый голосок.

— Заходи, — согласился я, приподнимаясь на локте и силясь вспомнить, что бы это за птичка такая могла быть, так как за последнее время я варился в котле с изобилием женских кличек — и кабацких, и тех, что вращались в «Сладких кошечках».

Гостья робко шагнула внутрь — и я узнал свою подзащитную, из-за которой меня ночью выперли с работы.

— Кх-гм, — только и смог пробурчать я, изумлённый и раздосадованный.

— Дядя Клёст, Маман меня выгнала. Можно, я у Вас поживу?

— Это что, жизнь, что ли? — я устало обвёл рукой неприбранную комнату. — А за жильё платить надо, деточка.

— Да-да, конечно, я же понимаю! — прочирикало это создание и принялось робко расстёгивать пуговки на своём лёгком жакете.

— Погоди-погоди, не раздевайся! — остановил я её. — Ты, это… сбегай к Ломтику, возьми там у него вина хорошего. Не могу я больше пить здешнее пойло: так и сдохнуть можно. Вот тебе монетка. Должна же от тебя быть хоть какая-то польза в домашнем хозяйстве.

Я кинул ей серебрушку, и девица умело перехватила её в полёте.

— Я сейчас, я мигом! — она буквально вспыхнула от радости, и даже круглой попкой повертела.

И вот такая, розовощёкая, кинулась исполнять поручение — только каблучки весело застучали по коридору.

«Чего это она такая радостная? — тупо подумал я, заваливаясь на кровать. — Блин, а у меня тут даже гвоздя лишнего нет, чтобы её жакет повесить. Хоть на нож вешай.»

Синичка вернулась с бутылью, купленной у жирдяя Ломтика. Наливала мне в кружку, суетясь рядом как заботливая дочурка. Жизнь постепенно обретала смысл.

Когда мою голову отпустило окончательно, я начал, наконец, присматриваться к той, что прилепилась ко мне. Мучимый жутким похмельем, я мог обещать что угодно и кому угодно — лишь бы тот сбегал за лечебной выпивкой. Однако, возвращаясь в строй, я мог уже вполне здраво поразмыслить на тему о том, требуется ли мне подобный попутчик или вообще не нужен никто? Если кто-то нужен, то с какими личными качествами? Громила? Ловкий убийца? Послушный лакей? Проныра, который умеет без мыла влезть в любую задницу? Или бывшая работница элитного борделя?

Синичка и правда порхала птичкой, хлопая наивными ресницами и слегка приоткрыв ротик. Когда я собрался на встречу с Командиром, комната оказалась подметенной, стол — протёртым, на окне не красовалась паутина с дохлыми мухами, и сделалось явно светлее. Кстати, метательные ножи лежали на столе аккуратным рядком вроде столовых приборов, а не торчали в дверной створке.

Командир встретил меня в прокуренном кабаке, — всё такой же отвратительно жизнерадостный. В помещении стоял такой гвалт, что, казалось, его ножом резать можно, как масло.

— По ходу дела выяснилось, что в Божегории создают летающую повозку, — сказал мой собеседник, смачно и со вкусом отхлёбывая пиво, — в отличие от меня, с усилием сосавшим его по чайной ложке.

— Брехня, — ответил я. — Человек даже с крыльями летать не может, а ты, говоришь, повозка летающая…

— А вот и нет! — он многозначительно поднял палец. — Никто не будет под брехню выделять много денег и много-много людей в помощь. Причем, очень продолжительное время.

— Ты сам-то её видел? Может быть, хоть кто-то видел?

— Нет, готовый образец пока не создан…

— Я же говорю — брехня.

— Если бы нам 10 лет назад сказали, что будет создана пыль, от которой крепостные стены валятся, то что бы мы ответили?

— Ну, порох — это другое дело: взял то, взял это, смешал — и готово. Всё по науке. А по небу летать — тут, Командир, хоть ты что смешивай, а никак не наколдуешь.

— Может, ты и прав. Но только дело в том, что главного их умника по летающим телегам держат в том же самом научном городке, что и огненных химиков, — он снова поднял палец. — Смекаешь? — они науку под это дело подписали. А, когда за дело берётся наука, то тут всякое может случиться. Ты же ведь в курсе, что созданы большие стрелы, которые сами летят, и никакую тетиву натягивать не нужно?

— Да, страшная штука… я сам как-то раз попал под обстрел такими стрелами. Они ещё и взрываются, мелкое железо разбрасывают. Думаешь, они там придумали человека сажать верхом на такую стрелу? Да брось ты, не найдётся дураков так летать.

— Вот как раз дело в том, что ни хрена не известно: что они там придумывают и как летать собираются? Верхом или как? Но только если, спаси Пресветлый, они всё-таки придумают летающую телегу, а у нас такой не будет, то тут нам и труба.

Он поднял ладонь над грязным столом и начал неспешно водить ею над столешницей:

— Представь, что это — повозка, загруженная бочками с порохом, а кучер летает туда-сюда и смотрит, где идут наши войска. Увидел, дал команду второму седоку, а тот сбросил их прямо нам на голову. Соображаешь?

Мне почему-то окончательно расхотелось служить в армии…

— Вот-вот, я и говорю. Поэтому, если ты какого ихнего умника сумеешь доставить в нашу страну, то Его Величество сам тебе ручку облобызает, а не ты ему. Ну, поймай ты нам хотя бы самого паршивого плотника, который умеет только молотком работать, но зато забивает гвозди именно в такие телеги! За такое дело тебе не только полное прощение будет — глядишь, ещё и дворянство получишь! — он поднял вверх уже не только палец, но и закатил глаза, всем своим видом изображая, насколько высок уровень тех, кто возжелал исполнения задачи, и как велика окажется их благодарность.