Клёст - птица горная - [13]

— Сударь, я вижу, что Вы — иностранец? Акцент у Вас заграничный, — спросил меня хлыщ, делавший запись в книгу жильцов.

— Да. Это не запрещено?

— Нет, ну что Вы! Пожалуйте Вашу подорожную…

Я вытащил бумагу и вручил ему.

— Ещё один момент… Поймите меня правильно: нам приказано у всех иностранцев спрашивать о цели их прибытия и делать запись. Итак, зачем Вы посетили наш славный город?

— Что-то у вас тут задают слишком много вопросов, а я не в духе. Давай я лучше пойду найду себе корчму попроще.

— Нет-нет, что Вы, не стоит беспокоиться! В корчмах порядки те же самые: у всех иностранцев требуют подорожную, и всем нужно немедленно докладывать о таковых постояльцах. Там, наоборот, гораздо хуже: могут участковому наболтать невесть что, а у нас всё строго, на бумаге…

Я хотел было сказать ему, в каком месте использовать его бумажки, но вовремя себя одёрнул: не надо задираться в чужой стране. Человек, вижу, старается услужить — надо его поощрить.

— Пиши: вербовка в армию. Ладно, давай ключ. И, это, вот что: если кто про меня будет излишне любопытствовать — скажи мне, — и кинул ему на стол лишнюю серебрушку. — Кстати, а давно у вас такие порядки?

— Уже несколько лет, сударь, — писарь благодарно смахнул монетку со стола. — Кстати, если Вы приехали вербоваться в армию, то по закону обязаны сделать это в течение пяти дней. Это обязательно будет проверено.

— Да вы тут с ума все посходили, что ли?! Делать, что ли, вам нечего?! И откуда только проверяющих берёте?

— О, Вы не знаете? — у хлыща даже усики приподнялись. — Баб изволят нанимать, да-с. Ходят такие крали и всё-всё записывают. Чуть не так моргнёшь — ан глядь, а тебе уже повестка к «безопасникам». Такая вот фифа её вручит: примите, мол, и распишитесь! А там уж как повезёт… если тебя в кабинете тоже баба примет — значит, штраф выпишут, а, если мужик, то… ну, тут тоже как повезёт, спаси Пресветлый!

И он даже осенил себя Его знаком, — правда, в Божегории сначала касались правого плеча, а потом — левого, а в нашей стране — наоборот.

— Денег людям девать некуда, развели бюрократию, — буркнул я и потопал в свой номер.

Мда, это, конечно, весьма неприятно, когда иностранца преследует навязчивое внимание. Значит, мне нужно поскорее налаживать местные контакты и почаще менять места проживания. Увы, подорожная у меня имелась только одна, и я не мог называться любым именем — значит, нужно устроиться жить на частное жильё, да такое, чтобы тебя никто не дёргал…

Интересно, а как же мы доехали до столицы, и в корчмах от нас не требовали сообщать цель визита? А, понятно: мы же говорили, что нам только переночевать…

А что, если и правда завербоваться? У меня тогда на руках будет официальныйконтракт, а наёмники — люди вольные: пока война не началась, ты можешь жить там, где хочешь. Трубят поход — становись в строй; с этого дня начинает начисляться твоя зарплата. Я решил обмозговать такой вариант.

А вот и дорога…

Когда-то в этой славоградской аптеке я повстречал стройного мужчину с лёгкой благородной сединой на висках, с уверенным взором светлых глаз; бородка клинышком, солидные усики стального цвета — классический портрет «доброго доктора». Сейчас предо мной предстал пожилой полуседой дяденька, слегка сутулый, с мешками под глазами и редкими пятнышками старческих пятен на лице; очки с круглыми стёклами, казалось, едва-едва держались на носу. Борода стала прямоугольной и кустистой, но это был, несомненно, тот самый Аптекарь.

— Я Вас слушаю, молодой человек, — польстил он мне.

— Я к вам от Лебедя, прихворнул он чуток. Всё то же самое.

Надо отдать дяденьке должное: как и в прошлый раз, он даже глазом не моргнул. Только блеснуло стёклышко в очках из-за того, что он слегка повернул голову.

— Ах, да-да… виноват, запамятовал. Как же, как же… проходите, прошу Вас.

И он, в светлом костюме, снова повёл меня в лабиринт своих комнат, пропавших пряными запахами. Как и тогда, мы прошли в его рабочий кабинет, и он плотно закрыл дверь.

— В прошлый раз за прилавком стоял мальчишка, — напомнил я.

— Да, были времена… где те счастливые годы? Мальчик стал мужем, ушёл лекарем в народное ополчение, а потом ко мне не вернулся. Работает сейчас в городской больнице где-то в провинции, как я слышал. Юноши почему-то стали чураться аптечного дела; Вы не поверите: мне пришлось нанять особу женского пола. Старательная девочка, но сегодня отпросилась по причине «этих самых дней».

— Сударь, я к Вам вот по какому делу… Вы не так давно сообщили нашему человеку, что Божегория начала работы по созданию летающих повозок. Прошу Вас изложить очень точно: как и при каких обстоятельствах получена такая информация? Требуется тщательная проверка.

— Когда-то мы с Вами отмечали на карте месторождения апатитов, серы, земляного масла, извести, чтобы определить наилучшее местоположение химической мануфактуры. Осталась сущая малость: найти оптовых покупателей на «остатки», невостребованные «огневым» производством, чтобы у них регулярно делать розничные закупки. Шаг за шагом складывается коммерческое доверие, а там и дружеские разговоры недалеко. Посочувствуйте проблемам бизнеса — и человек вам откроет душу, а вы потом прикидывайте: много ли дают на «остатки» и по какой цене? — так постепенно появится понятие про реальные объёмы производства взрывчатых веществ.