Клеопатра Великая. Женщина, стоящая за легендой - [97]

Встретившись с единственной оставшейся в живых сестрой Клеопатры, Антоний должен был бы взвесить достоинства каждой из них и различия между ними, ибо начал разрабатывать стратегию подхода к самой Клеопатре. Он нуждался в ее содействии при проведении восточной политики, но не собирался ехать в Египет и выступать в роли просителя. Вместо этого Антоний направил к ней гонца с приглашением на встречу в Киликии (современная Турция). Зная ее желание любой ценой сохранить Египет, он предложил дать объяснения по поводу слухов, несомненно, распространенных Арсиноей, что Клеопатра якобы тайно поддерживала Кассия и Брута. Хотя это было явно ложное обвинение, он рассчитывал, что Клеопатра согласится оказать ему необходимую поддержку, чтобы усидеть на троне.

Однако он не предполагал, что Клеопатра окажется равным ему по силе партнером на таких переговорах.

ЧАСТЬ V

9 ИНТИМНАЯ ЖИЗНЬ: АНТОНИЙ И «РАСТОЧИТЕЛЬНАЯ РОСКОШЬ»

В 41 году до н. э. Марк Антоний, триумвир, император и победитель при Филиппах, пожелал, чтобы египетский фараон Клеопатра Tea Филопатор прибыла в древний город Таре. Его гонца Квинта Деллия провели в царские покои в Александрии, и, обратившись с формальным приветствием к двадцативосьмилетней государыне, восседавшей перед ним на троне, он «принялся всячески обхаживать египтянку, убеждал ее ехать в Киликию, <…> убранством себя изукрасив»[416].

Хотя Клеопатра отвечала со свойственной ей «хитростью и редким мастерством речей»[417], она как независимый монарх не спешила отозваться на просьбу Антония, несмотря на то что «успела получить много писем и от самого Антония, и от его друзей»[418]. Тем не менее она допускала возможность создания нового альянса с Римом в лице Антония, ближайшего соратника Цезаря. Она знала его уже четырнадцать лет, и его стремление подражать Цезарю и Александру вкупе с любовью к греческой культуре и тягой к красивой жизни и женщинам с решительным характером служили хорошим предзнаменованием. Хотя Клеопатра не спешила с ответом, она решила встретиться с Антонием в Тарсе, но когда сама сочтет нужным, на ее условиях и в ее неподражаемой манере.

«Приготовив щедрые дары, взяв много денег, роскошные наряды и украшения, — какие и подобало везти с собою владычице несметных богатств и благоденствующего царства»[419], она задумала с помощью легендарной птолемеевской показной пышности превратить банальную встречу в верхах в яркую демонстрацию политических намерений. Но самым мощным оружием в политическом арсенале Клеопатры было ее понимание мужской натуры. Хорошо зная о желании Антония, чтобы к нему обращались как к Дионису, богу, отождествляемому с египетским Осирисом, она решила поймать его на слове, польстив его божественности тем, что предстанет как его супруга Исида-Афродита. Хотя Клеопатра уже создала в общественном сознании представление о себе как о земном воплощении Исиды, она постарается воспользоваться случаем, чтобы выразить тонкий намек на возможность установления союза как на божественном, так и человеческом уровне.

Уже испробовав свои чары на Цезаре, «перед Антонием она предстанет в том возрасте, когда красота женщины в полном расцвете»[420], тем более что над ней потрудилась целая армия модельеров, косметологов, парфюмеров и парикмахеров. Мужчины всегда с подозрением относились к таинственному искусству украшения женщины, способному превратить ее в богиню красоты. На политической арене это, конечно, могло привести к серьезным последствиям. В то время как иные республиканцы упрекали Клеопатру в появлении на людях, «без меры во всем свою красу разукрасив» [421], римские поэты признавали, что «нужен уход красоте, без него красота погибает, даже если лицом схожа с Венерой самой»[422].

Готовясь к встрече с Антонием, Клеопатра могла воспользоваться широким ассортиментом косметики, начиная с маслянистого ланолинового экстракта из овечьей шерсти и кончая пудрой из семян или корней люпина. Из окиси олова, смешанной с овечьим жиром и крахмалом, делали белую нетоксичную свинцовую основу мази церусса. Чтобы придать щекам розоватый оттенок, использовали порошкообразную красную охру или привезенные из Индии румяна орсель. Эту фиолетово-красную краску смешивали с маслянистой основой для создания твердой губной помады.

Для придания большей выразительности лицу Клеопатре тщательно выщипывали брови и особое внимание уделяли глазам, поскольку было хорошо известно, что женский взгляд может сразить мужчину как смертельный удар в бою. Хотя гречанкам полагалось держаться скромно, опустив глаза долу, и никогда не смотреть на мужчин в упор, египтянки вели себя совсем иначе, сильно красили глаза сурьмой, сделанной из мелко протертого галенита, смешанного с пальмовым маслом или фильтрованным соляным раствором. Для удобства пользования сурьму помещали в трубочки и наносили палочками из слоновой кости, бронзы, серебра или золота. Она была важным ингредиентом в грекоримской любовной магии. Как и все модницы Александрии того времени, Клеопатра подводила и удлиняла глаза, оттеняя веки порошкообразным зеленым малахитом, синей ляпис-лазурью и желтым шафраном, чтобы походить на Афродиту.