Клеопатра Великая. Женщина, стоящая за легендой - [53]
Сам бог Солнца опускался за западный горизонт каждый вечер, чтобы сразиться с силами тьмы, а потом появиться возрожденным с рассветом на следующий день. Клеопатра и Цезарь последовали за ним, когда пересекли Нил и достигли западного берега, традиционной земли мертвых и самых известных в мире гробниц Гизы, относящихся к семи чудесам Древнего мира и являющихся основной достопримечательностью туристического маршрута тогда и сейчас. Птолемеи сдерживали наступление песков на пирамиды и их хранителя Сфинкса, чьи лапы исписаны по-гречески и на латыни многочисленными путешественниками — факт, свидетельствующий о том, что римские сановники посещали эти места, чтобы почтить Сфинкса, и «оставались довольными видом пирамид»[235], которые произвели большое впечатление на Цезаря, как ранее на Александра.
Далее, на всем пути следования до Саккары на высоком пустынном плато появились очертания еще большего числа пирамид. Более чем за два тысячелетия до этого самый древний из всех таких монументов построил великий мудрец Имхотеп, впоследствии обожествленный и принятый в семью бога-творца Птаха. Греки почитали его как Имуфеса, и в посвященных ему гимнах говорилось, что каждый грек будет поклоняться сыну Птаха, Имуфесу. Наряду с Тотом и Исидой, главнейшими божествами мудрости, ему поклонялись в храме, находившемся в долине Мемфиса, обязательном месте посещения царственными особами во время их поездок на юг страны.
Когда Клеопатра совершала путешествие с Цезарем, Мемфис представлял собой город «большой и густонаселенный, второй после Александрии, с населением из людей смешанной расы, подобным тому, которое живет вместе в Александрии. Есть там и озера, лежащие перед горами и дворцами»[236], где провели большие реставрационные работы во II столетии до н. э., когда Птолемеи сделали Мемфис своей временной столицей. Поскольку местные жрецы относились к числу наиболее доверенных советников, вероятно, по всей форме была проведена церемония коронации Клеопатры или формального признания вторичного прихода царицы к власти при участии ее влиятельного родственника Пшеренптаха III, также короновавшего ее отца Авлета через четыре года, после того как он стал царем. Беременность Клеопатры, соответствовавшая титулу «мать бога», обязывала окружить будущего ребенка всей магической защитой, какую могли ниспослать египетские боги.
Появление Новой Исиды, буквально «Воплощенной Исиды», в комплексе Птаха имело бы громадное значение для египтян. Птах по традиции считался городским богом, а Исида была его женским аналогом и почиталась как «ярящаяся мемфисская корова». Посвященные богине ритуалы получили такую известность, что в одном из своих стихотворений Овидий писал: «У алтарей побывайте, где ладан дымится Исиде»[237]. Даже тот грек, на которого не произвел впечатления Гелиополь, подробно описывал, как «здесь бык Апис содержится в каком-то святилище; его лоб и некоторые другие малые части тела имеют белые отметины, остальные же части — черные; по этим признакам всегда выбирают быка, подходящего для наследования, когда умирает тот, который пользуется почитанием. Перед святилищем расположен двор, в котором находится другое святилище матери быка»[238]. Ее и Аписа выводили в этот двор к верующим каждый день в определенное время.
По тому, как животные вели себя, жрецы делали предсказания. Например, греческий философ Евдокс Книдский посетил храм, чтобы увидеть быка с красивыми рогами, и когда тот, стоя рядом с ученым, лизнул его тогу, жрецы дали такое объяснение: философ станет знаменитым, но проживет недолго. Этих животных в храме развлекали музыкой, пением и танцами в исполнении карликов — в конечном счете урожай зависел от расположения духа животных. Золотые стойла устраивались поблизости от священного озера на территории храма, а жрецы вели наблюдение за ежегодным колебанием уровня воды в период разлива реки. Хотя неоднократные попытки в предшествовавшие годы вызвать подъем уровня воды оказались безуспешными, — а самый низкий уровень был отмечен, когда годом раньше Клеопатра находилась в изгнании, — ее возвращение в роли будущей матери означало, что ее силы могли бы соединиться с силами быка и вызвать разлив в полную мощь и таким образом принести изобилие стране, все еще охваченной кризисом.
Когда испробовали все средства — от лунного света до одурманивающих дымов благовоний, — птолемеевские жрецы стали прибегать к таинственным источникам магии, чтобы оказать воздействие на окружающий мир. Взывая к греческим, персидским, иудейским и вавилонским богам и духам громкими звуками и чтением труднопроизносимых текстов с ограждающих храм стен, они сжигали магические фигурки в печи храма. Согласно одному древнему источнику, в этих печах алхимики пытались превратить простой металл в золото, как это делали Клеопатра и ее жрецы-философы. Царица и жречество пытались обратить тайную магию во благо Египту.
