Клеопатра Великая. Женщина, стоящая за легендой - [49]
Столы ломились от экзотических яств на золотых блюдах, украшенных драгоценными камнями, и серебряных тарелках, сделанных в Мемфисе. Вино многолетней выдержки, охлажденное в серебряных ведерках, разливали по кубкам из горного хрусталя и агата. Гости получили салфетки из ткани лучшего качества. Прислуживали за столом расторопные греки, ливийцы, нубийцы и выходцы из Северной Европы, у которых «волосы светлы так, что и Цезарь в полях далекого Рейна не видел столь золотистых кудрей»[211].
Но несмотря на разнообразие деликатесов, Цезарь, по-видимому, проявлял безразличие к еде. Как-то раз в гостях у одного жителя Милана Цезарь не придал значения, что хозяин угощает спаржей, политой неочищенным оливковым маслом, и даже выговорил своим более привередливым служивым, что они не следуют его примеру. Что же касается случая, когда он «однажды заковал в колодки пекаря за то, что он подал гостям не такой хлеб, как хозяину»[212], то, вероятно, просто опасался отравления. В Древнем мире для выдающихся личностей всегда существовал такой риск на оккупированных территориях, и, по некоторым утверждениям, сам Александр умер из-за того, что выпил отравленное вино. Многие брали себе на службу человека, в чью обязанность входило пробовать пищу. У Александра одно время с этой ролью справлялся Птолемей I в начале своей карьеры. Греческий врач Гален утверждал, что грецкий орех и рута перед едой нейтрализуют все яды, а царь Понта Митридат VI поручил врачу Зопиросу изготовить противоядие. Когда его царство захватил Помпей, Митридат не смог принять яд, чтобы покончить с собой, и воспользовался мечом. Оставшегося не у дел Зопироса взял к себе Авлет, чтобы тот помог обезопасить его от попыток покушения в александрийском дворе.
О Цезаре, когда-то чудом избежавшем такой участи и столь же равнодушном к алкоголю, как и к еде, говорили, что он «один из всех борется за государственный переворот трезвым»[213], и «вина он пил очень мало: этого не отрицают даже его враги»[214]. Наибольший интерес для него представляла послеобеденная беседа в духе традиционного греческого застолья, или «дейпнона», когда единомышленники собирались вместе, чтобы поесть, выпить и поговорить. Их называли «дейпнософистами», что переводится как «пирующие философы» или «пир мудрецов». Это название носит многотомное сочинение грека Афинея, родившегося в египетском городе Навкратисе. Оно состоит из забавных историй, высказываний и философских бесед во время обеда на различные темы — от еды и питья до преемников Александра и о событиях в Афинах, Риме, Египте, вплоть до Малой Азии и кельтского мира.
Цезарь часто так проводил вечера с Клеопатрой, и «с нею он пировал не раз до рассвета»[215], но на этом первом государственном пиру он вел длительную беседу с ее советником жрецом Акореем. Цезарь спрашивал, что служит источником большого богатства Египта и каковы причины ежегодного разлива Нила, от которых зависело земледелие страны. Акорей сначала дал традиционное объяснение, что воду выпускает бог с головой барана из подземной пещеры. Затем жрец сообщил об исследованиях греческих ученых, установивших, что разлив реки вызывается таянием снегов в горах Эфиопии. Когда разговор зашел о культуре и религии Египта, Цезарь, наверное, спросил о ритуальном разветвлении формального союза между потомком Венеры-Афродиты и живой Исидой-Афродитой.
Беседа продолжалась далеко за полночь, и ни Клеопатра, ни Цезарь не подозревали, что находятся на волосок от смерти от рук сообщников Потина. Эти последние решали, стоит ли «прямо на ложе убить жестокую нашу хозяйку с тем иль другим из мужей»[216] или ворваться в зал — «Цезаря кровь могла бы тогда пролиться нежданно в царские кубки, могла б голова на стол покатиться»[217]. Поразмыслив, они пришли к выводу, что такое нападение подвергнет опасности и их подопечного Птолемея XIII.
В конце концов заговорщики договорились совершить покушение на следующий день. Но их подслушал прятавшийся в тени человек, «из трусости не пропускавший ничего мимо ушей, все подслушивавший и выведывавший»[218]. К несчастью для них, этим человеком оказался цирюльник, раб Цезаря, который немедленно все доложил своему хозяину, и «Цезарь, узнав о заговоре, велел окружить стражей пиршественную залу. Потин был убит»[219]. Цезарь отомстил за смерь Помпея, приказав обезглавить Потина.
В возникшей сумятице Ахилле удалось бежать из дворца к войску, вернувшемуся из Пелусия и насчитывавшему двадцать тысяч человек. Вместе с отрядами народного ополчения, состоявшего из александрийских греков, они окружили дворец, за укрепленными стенами которого в «Театре» Диониса Цезарь разместил свой штаб.
В ноябре 48 года до н. э. начались бои. Цезарь понимал, что его четырем тысячам легионеров не устоять в открытом сражении с превосходящими силами противника, тем более что в их рядах было большое число закаленных в боях га-бинианцев. Не имея альтернативы, Цезарь и Клеопатра с Птолемеем XIII в качестве заложника остались во дворце в относительной безопасности, зажатые на узкой полоске суши между враждебно настроенным городом и открытым морем.
